Происшествие в городе Т

– Нет, у него самого кулаки как дубина!

– Это нам сейчас и нужно. Итак, ваше превосходительство, вы все поняли? Ваша роль – сидеть за столом, и более ничего. Ну, если, конечно, не возникнет чрезвычайная ситуация.

– Да, да, я понял. Думаю, что можно начинать!

Фома Фомич подошел к двери, за которой стоял Кочкин, и велел ему позвать Щеколдаева.

– Да вот он, стоит!

– Входите! – пригласил фон Шпинне и в двух словах объяснил унтер-офицеру, что от него требуется. Тот с готовностью кивал и чуть потряхивал сжатыми кулаками. – Ваша задача, если что, не подпустить злодеев к его превосходительству. Имейте в виду, они очень опасны и сильны. Вам все понятно?

– Понятно! У меня не пройдут.

– Ну, и замечательно!

Фон Шпинне снова подошел к двери и велел Кочкину привести преступников. Тот кивнул и удалился. Через несколько минут в коридоре раздалось множество тяжелых шагов, потом в дверь кабинета постучали. Было заметно, как губернатор съежился и чуть опустился на стуле.

– Да! – громко сказал Фома Фомич.

Дверь открылась. Четверо агентов, немного друг другу мешая, втолкнули в кабинет двух здоровых бородатых мужиков. Вид у них действительно был свирепый, однако вели себя смирно. Руки их были закованы в кандалы, головы у мужиков опущены, поэтому вот так сразу лица их и не рассмотришь.

«Если глаза прячут, значит, боятся!» – подумал губернатор. Потом осмотрел их простую одежду, портки, неподпоясанные рубахи-косоворотки, босые грязные ноги, поразился размеру ступней одного из злодеев – они были огромны. Граф невольно заглянул под стол и сравнил свои ноги с этими лапами. Даже обутые в сапоги, его ноги выглядели намного меньше.

Но более всех мужиков этих рассматривал Щеколдаев, он даже чуть нагибался, чтобы заглянуть им в лица.

– Что? – спросил его фон Шпинне.

– Да я, кажись, одного уже видал где-то! – медленно проговорил унтер-офицер.

– Точно?

– Да вот рассмотреть не могу. Он, мерзавец, лицо прячет…

– Эй, ты, – сказал Фома Фомич, – подними голову!

Мужик не послушался.

– Не поднимает! – повернулся к начальнику сыскной Щеколдаев.

– Подойдите и сами поднимите ему голову, только осторожнее, я вас прошу!

Унтер-офицер, слегка наклоняясь, подошел к одному из злодеев, к тому, кто показался знакомым. Ухватил за бороду и потянул вверх, пытаясь поднять голову. Борода осталась у Щеколдаева в руке!

– У него борода наклеена! – только и успел сказать ошарашенный унтер-офицер.

А дальше началось совсем невероятное. Злодеи прямо на глазах губернатора разорвали кандалы, бросили на пол, схватили Щеколдаева за руки. Не успел он и опомниться, уронили его и в доли секунды связали веревкой. Это было проделано так быстро, губернатор даже оторопел. Забыл о том, что в его руке револьвер: пальцы сжимали рукоять, но вот поднять оружие не хватило сил.

Его превосходительство сидел с открытым ртом и не знал, что ему делать. Он видел, как страшные босые мужики в неподпоясанных рубахах усадили связанного Щеколдаева на стул, а агенты им помогали и при этом смеялись. Начальник сыскной что-то говорил, но слов граф не слышал, уши будто бы заложило.

«Вот это и есть заговор!» – мелькнуло в голове Ивана Аркадьевича. Заманили, лишили охраны. Он осознал всю трагичность своего положения. Его, конечно же, убьют, но нет, он так просто не дастся. Он сможет за себя постоять, тем более у него есть оружие. Глупый фон Шпинне, зачем он дал ему револьвер? Губернатор вскочил на ноги, поднял «наган» и, целясь в начальника сыскной, нажал на спусковой крючок. Однако пистолет не выстрелил. Граф нажал еще раз, результат тот же.

– Он не заряжен, ваше превосходительство, – долетели слова фон Шпинне.

Слух в полной мере вернулся к графу. Теперь он слышал, как возмущается Щеколдаев:

– Что вы делаете?

Как кто-то из агентов говорит ему:

– Молчи, делаем то, что приказано!

Револьвер не заряжен, он это уже понимал мозгом, но указательный палец правой руки отказывался подчиняться и все нажимал и нажимал спусковой крючок. Видя, что губернатор находится в шоке, фон Шпинне подошел к нему и насильно отобрал револьвер.

Когда пистолет оказался в руках начальника сыскной, граф как-то обмяк и грузно сел на стул. Несколько мгновений сидел, глядя перед собой пустыми глазами, а потом упал лицом на стол. Крышка на бронзовой чернильнице захлопнулась.

Фома Фомич был разочарован. Представление, которое он готовил несколько недель, вкладывал душу, голову себе ломал, как сделать лучше, оборвалось в самом начале. А сколько еще действующих лиц, сколько эффектных театральных ходов, сколько резких поворотов сюжета! И все впустую, потому что театр фон Шпинне лишился самого главного зрителя – графа Можайского. Губернатора хватил удар, прямо в кабинете начальника сыскной. Его превосходительство перевезли с улицы Пехотного Капитана на Изрядную. Чуть больше суток он пребывал в беспамятстве, после чего, не приходя в сознание, тихо скончался.

Винил ли себя полковник фон Шпинне в смерти губернатора, сказать трудно. Может быть. Но виду начальник сыскной не показывал.