Происшествие в городе Т

– Как для чего? Для того, чтобы мы с тобой вышли на Савотеева! Нам его отдавали, вот, берите и наказывайте или помещайте в сумасшедший дом до скончания века. И тут мне стало ясно, что губернатор – это всего лишь приманка. Человек большой, известный, нападение на него – серьезное правонарушение. Что грозит нападавшему? Каторга или Пантелеймоновская лечебница. И главный в этом деле, понял я, это, как ни странно, сам нападавший, вокруг него и затеяли весь этот хоровод.

– А когда вы поняли, что охранник губернатора Щеколдаев замешан в нападении?

– Не сразу, не сразу… Хитрая, надо сказать, бестия. И заметь, спрятался на видном месте.

– И все-таки…

– Понял в результате долгих и мучительных раздумий, – фон Шпинне широко улыбнулся, давая тем самым понять, что он шутит. – Что натолкнуло меня на эту мысль? Опять же случайность, которая произошла в момент нападения. В нашем с тобой деле что главное? Суметь отличить действие продуманное от действия случайного. Все произошедшее в момент нападения на губернатора было продуманным, кроме одного…

– И что же это?

– А ты сам подумай, пошевели мозгами, что было случайным?

Кочкин задумался на мгновение, наморщил лоб и тут же воскликнул:

– Ступенька!

– Верно. Ступенька откидной лесенки губернаторской кареты! Этого нельзя было спланировать. То, что унтер-офицер Щеколдаев застрял в ней, было злокозненной случайностью. Поэтому, и только поэтому Савотееву удалось убежать. Стало быть, то, что он убежал, тоже была случайность. И если это случайность, значит, побег Савотеева с места нападения не входил в планы организаторов всего этого действа. Скорее всего планировалось, что Щеколдаев схватит нападавшего и передаст в руки правосудия, то есть нам с тобой, – Фома Фомич театрально указал вначале на Кочкина, а потом на себя. – И тут возник вопрос: а не замешан ли наш унтер-офицер в организации нападения? Но ответа на этот вопрос у меня не было, – вскинул плечами Фома Фомич. – И вот тут передо мною стал еще один вопрос: а кто, собственно, такой этот унтер-офицер Щеколдаев? Мелкая сошка, маленький человечек, в смысле его значимости в обществе, пустяк? Но тут хочу заметить, друг мой Меркурий, что в нашей с тобой службе нет пустяков, все, что попадает в поле нашего зрения, важно. Стал я копаться, изучать унтер-офицера, и первое, что мне удалось узнать, так это то, что мачеха Савотеева Ефросинья Карловна знакома с унтер-офицером Щеколдаевым, более того, они являются очень-очень близкими знакомыми… вот такими! – Фон Шпинне прижал открытые ладони друг к другу. – Тут-то горизонт стал проясняться. Подул свежий ветер, черные тучи задвигались, луч солнца заглянул в наш кромешный мрак. Ну, а после того, как выяснилось, что кто-то поменял набалдашник на губернаторской трости, тут уж, как говорится, все сложилось, свиток сам и развернулся. Бери его и читай, если можешь. Ну что, теперь тебе все понятно?

– Нет! – упрямо мотнул головой Кочкин. – Как вам удалось связать Савотеева с унтер-офицером? Вот что хотите со мной делайте, а не понимаю, как вы это смогли? Я бы не смог.

– Ну… Я тебе уже сказал, что мне стало известно о близком знакомстве Щеколдаева и мачехи Савотеева. Говорил?

– А как вы узнали об этом близком знакомстве?

– Все-таки какой ты въедливый человек, все тебе расскажи, все поведай. Порой ведь знаешь… – лицо начальника сыскной сделалось мечтательным и сентиментальным, – хочется выглядеть перед окружающими эдаким провидцем, все знающим. А для этого, – мечтательность пропала, глаза Фомы Фомича опять смотрели холодно и колко, – приходится что-то недоговаривать, туману напускать, кое-какие моменты и вовсе не упоминать.

– И как же я буду учиться, совершенствоваться в ремесле? На чем, на недомолвках? – с упреком в голосе спросил Кочкин.