Производство пространства

В свое время каждое общество, рождавшееся в рамках данного исторического способа производства со всеми его особенностями, формировало свое пространство. Каким образом? Мы это показали. Насилием (войнами и революциями), политическими и дипломатическими уловками, наконец, трудом. Пространство такого общества можно называть «произведением». Термин этот в своем общепринятом значении обозначает предмет, вышедший из рук художника, но его можно распространить и на результат практики на уровне общества в целом. Можно ли отказать в этом качестве ландшафтам и пейзажам? Продукт и произведение уже на этом уровне составляли единое целое.

Сегодня речь идет о пространстве в мировом масштабе (более того, выходящем за пределы земной поверхности – межпланетном пространстве), а также о входящих в него пространствах разного масштаба. Ни один локус не исчез, но все они претерпели изменения. Кто сформировал планетарное пространство? Никто. Ни одна сила, ни одна власть, ибо в нем сталкиваются все силы, все власти, и это стратегическое столкновение лишает всякого смысла историю, историзм и все детерминанты, связанные с этими преходящими понятиями.

Ряд причин и мотивов этой новой ситуации, все более важного аспекта «современности», сами собой выходят на свет из потемок истории. Уже на основе их познания научная мысль может предугадать множество взаимодействий. К числу таких причин и мотивов принадлежат мировой рынок (товары, капиталы, рабочая сила и т. д.), наука и техника, давление демографической ситуации; при этом каждая из причин стремится выступать в качестве автономной силы. Мы уже обращали внимание на парадоксальную ситуацию: политическая власть, правящая «людьми», господствует над пространством, занимаемым ими как «субъектами», но не властна над причинами и мотивировками, пересекающимися в пространстве; каждая из них действует сама по себе и ради себя.

Более или менее независимые причины и мотивы сосуществуют в производимом ими пространстве с собственными следствиями, результатами и эффектами; к числу последних ученые относят загрязнение окружающей среды, вероятное истощение природных ресурсов, уничтожение природы. Частные науки – экология и демография, география и социология – описывают данные следствия как отдельные системы, не поднимаясь на уровень причин и мотивов. В этой книге мы попытались собрать воедино причины и следствия, результаты и мотивировки. Их объединение требует преодоления границ между областями науки и ее специализированными секторами; иными словами, оно требует унитарной теории. Последнее понятие не подразумевает смешения мотивов и следствий, причин и результатов в их пространственной симультанности (более или менее мирном сосуществовании). Напротив. Разрабатываемая теоретическая концепция не притязает на законченную «целостность» и тем более на роль «системы» или «синтеза». Она предполагает выявление и разграничение «факторов», элементов и моментов. Повторим еще раз ее главное методологическое и теоретическое положение: она соединяет разрозненные элементы и проясняет смешения, сводит вместе разделенное и анализирует спутанное.

Следует различать проблематику пространства и пространственную практику. Первая формулируется в теоретическом плане, тогда как вторую можно наблюдать эмпирически. Но для мысли не слишком искушенной, незнакомой с методологией и понятиями, они смешиваются. «Проблематику» (термин, заимствованный из философии) образуют вопросы, относящиеся к ментальному и социальному пространству, к их сочленениям, их связям с природой, с одной стороны, и с логикой и «чистыми» формами – с другой. Что касается пространственной практики, то она констатируется, описывается и анализируется на разных уровнях: в архитектуре, в урбанизме (термин, заимствованный из официальных речей), в эффективном благоустройстве путей и локусов (территорий), в повседневной жизни и, разумеется, в городской реальности.

Познание оформилось на основе (глобальных) схем – либо вневременных, в соответствии с классической метафизикой, либо (начиная с Гегеля), напротив, временных, то есть утверждающих приоритет исторического становления, психической временной протяженности, социально-экономического времени над пространством. Назрела необходимость радикального переворота в теории; однако порой его пытаются произвести недопустимым образом: утверждая приоритет географического, или демографического, или экологического пространства над историческим временем. В действительности частные науки уже создают почву для масштабного столкновения темпоральности и спациальности. Но такое столкновение не может привести к кризису знания, к пересмотру его отношений с политической властью, сильной по отношению к людям и бессильной перед (технологическими, демографическими и др.) детерминантами, которые, вписываясь в абстрактное пространство, производят его как таковое и воспроизводят в нем социальные отношения.