Проходимец (сборник)

– Нет, он не успел. Он очень неудачно поскользнулся.

Да уж, ступать бывает склизко по камешкам иным, как сказал поэт.

– Кто является учредителями «Пасифик Стар»? – спрашиваю я.

– Это частная компания, и ее акции не торгуются на бирже, поэтому отчетность, включая информацию о собственниках, они не публикуют, – говорит Пак. – Но такую информацию будет сравнительно легко получить из базы данных Регистра предприятий Гонконга. Тем не менее, я не думаю, что вам это очень поможет.

– Почему вы так думаете?

– В Азии, для того чтобы контролировать деятельность компании, не обязательно официально быть владельцем акций. Очень важны семейные связи, которые постороннему человеку распутать крайне сложно, если возможно вообще. Вы знаете, например, что в Корее всего на пять фамилий приходится больше половины населения страны?

– Нет, я этого не знал.

– В Китае сходная ситуация, и это при огромном населении. Так что выяснить, кто чей дядя и кто из какого клана, – задача едва ли посильная. Старые деловые контакты также очень важны. Как это говорится по-английски? Почеши мне спину, и я почешу твою. Многие расчеты, в частности раздел прибылей, часто производятся наличными. Деньги приносят в конвертах или чемоданах, в зависимости от суммы. Что же касается отчетности, то их может существовать две, три, а то и больше – смотря кому ее надо представить. И, будьте уверены, вам покажут ту, которую нужно.

Чем-то знакомым повеяло, родным. Как воды напился.

– Как же нам добраться до правды? Неужели все так безнадежно? – спрашиваю я.

– Очень может быть. Скорее всего, вы прокатитесь по Азии и вернетесь в Америку, зная не больше, чем когда уезжали.

– Благодаря вам, я уже знаю больше. Как бы нам продолжить эту здоровую тенденцию? – интересуюсь я.

– Вам надо искать людей, которые побывали внутри, которые знают, как вся эта система работает. И при этом таких, которые не только больше не являются частью системы, но и затаили на нее какую-то обиду.

– Вы знаете таких людей?

Пак достает блокнот и что-то пишет.

– Вот, – протягивает он мне бумажку с электронным адресом.

– Попробуйте поговорить с Ясухиро Эмото. Он уже около года на пенсии. Эмото-сан был одним из первых сотрудников «Логан Майкротек» в Азии, правой рукой – Чингисхана, – простите, Реймонда Чена – в Японии и вообще в Азии. При нем создавалась дистрибьюторская сеть. Он должен знать кое-что о «Пасифик Стар». Попробуйте его найти. В токийском офисе вам вряд л и что интересное удастся узнать. Чен там бывает два-три раза в месяц – ездит, как к себе домой. В общем, Эмото – ваш лучший шанс. Чен многие годы использовал его самого и его контакты, а когда тот стал больше не нужен, просто уволил.

– Большое спасибо, господин Пак. Скажите, а в самом Гонконге есть кто-нибудь, с кем мы могли бы поговорить?

Когда-то в детстве, в репортаже с одного из шахматных матчей, я услышал поразившую меня фразу: «И тут Корчной задумался на пять с половиной часов». Через несколько минут ожидания у меня возникают опасения, что Пак задумался также глубоко, как в свое время беглый гроссмейстер.

– Есть один парень, – наконец произносит Пак. – Молодой. Работал торговым представителем как раз с «Пасифик Стар» в Гонконге. Ушел примерно в одно время со мной. Но он опасается. Очень опасается. Его можно понять. Сделаем так: я дам ему ваши координаты, и он с вами свяжется сам.

– А если не свяжется?

– Ну, значит, не судьба, – улыбается Пак. – Желаю вам удачи. И смотрите под ноги – не поскользнитесь.

Глава XIX. Погоня

Я люблю аэропорты. Несмотря на толчею, очереди и вынужденный стриптиз, которому тебя подвергают, особенно в Америке после известных событий. Я стараюсь приезжать в аэропорт пораньше, и не потому, что боюсь опоздать. Аэропорт – это тамбур между прошлым и будущим. Он вне времени. И вне пространства. Одну географическую точку ты уже покинул, а до другой еще не добрался. Это нейтральная территория – без гражданства, сопутствующих прав и, что особенно приятно, обязанностей. Аэропорт для меня – зона полной безответственности. Люди, которые в аэропортах работают на компьютерах, давят как клопов клавиши Блэкберри или подолгу и громко обсуждают какой-то профессиональный вздор по телефону, мне неприятны. Я никогда этого не делаю, кто бы, чего бы и как бы срочно от меня ни ждал. У меня есть другие, более приятные дела. Кроме того, пребывание внутри воздушной гавани считается частью командировки и, соответственно, оплачивается компанией, что мне тоже импонирует.