Проходимец (сборник)

– А кому же? Вы, Вита, пришли ко мне отнюдь не в парандже. Вы элегантно и дорого одеты, ваш макияж безупречен. Вы потратили немало времени и усилий, чтобы казаться как можно более привлекательной. Но когда я говорю, что вы меня привлекаете, вы называете это мерзостью. Согласитесь, это несколько нелогично.

– Олег – ваш сотрудник, он доверяет вам! – сказала Вита резко.

– Не вижу никакого противоречия. Служба службой, как говорится. Не собираетесь же вы прочесть мне лекцию о недопустимости сексуальных домогательств на рабочем месте? Если да, то это сплошное лицемерие. Виноватыми оказываются исключительно люди некрасивые и сексуально не интересные.

– То есть такие, как вы.

– Ошибаетесь. Я как раз очень сексуально интересен. Вы в этом скоро убедитесь.

Вита заставила себя рассмеяться.

– Когда вы на себя последний раз смотрели в зеркало?

– Мои чары исходят не от внешности, – сказал я серьезно.

– Неужели? А от чего же?

– Видите ли, я довольно влиятельный человек.

– И что?

– И всё.

– Вам просто повезло с дядей. Это все знают.

– Вы правы. Мое положение незаслуженно, и это ни для кого не секрет. Но это ничего не меняет. Абсолютно ничего. Как я попал туда, где нахожусь, не важно. Важно, что я туда попал. И продолжаю там удерживаться. В этом и заключается мое скромное, но могучее обаяние. И потом, у меня есть и хорошие качества. Я не вру, например.

Около минуты я смотрел на Виту в упор – без иронии, сладости или угрозы. Просто смотрел. Наблюдал, как остро заточенное презрение на её умном, холодноватом лице превращается в бесформенное пятно, из которого можно слепить всё что угодно.

– Но почему именно я? – спросила она, наконец. – Почему бы вам не осчастливить своим вниманием какую-нибудь юную модель или актрису? Или не дают?

– Дают. Только этого мало, как сказал поэт. В них нет того, что мне нужно. А в вас есть. Я вас хочу, Вита. Пожалуйста, не говорите, что это вас обижает. Не лгите. И еще у вас прекрасное имя. Совершенно замечательное имя.

– Имя?

– Да. Вита. Жизнь. Вы знаете, жены всех моих заместителей – практически тёзки. Зоя – жизнь по-гречески. Ева – по-древнееврейски.

Я по-прежнему смотрел в лицо Виты, на котором растерянность боролась с любопытством. И я точно знал, кто победит.

– А их… расположения вы тоже добивались?

– Разумеется, добивался. И добился. Я их называю «мои жизни». Они разные. Я их люблю. И вас буду любить. Я жизнелюб.

Вита рассмеялась. На этот раз смех был хороший, легкий.

– Костя, вы действительно считаете, что, рассказывая мне об этом, вы увеличиваете свои шансы?

– Я в этом уверен. Олег вам ничего подобного не расскажет. И потом, приятно иметь свой маленький секрет. Это очень эксклюзивно. К тому же, наш союз будет выгоден всем – и мне, и вам, и вашему мужу Олегу. И не только в банальном денежно-карьерном смысле, хотя и в нём тоже. Любовная связь обогащает на нескольких уровнях сразу. Она полифонична и щедра, как хорошая литература. Недаром такая связь называется романом. А у хорошего романа много читателей.

Я встал, открыл дверцу стенного шкафа, достал бутылку коньяка и два широких бокала. Когда я подошел к Вите и вложил бокал в ее руку, я был готов к тому, что коньяк будет выплеснут мне в лицо. Молодая женщина сидела неподвижно. Я наклонился к Вите и, когда края наших стаканов соприкоснулись, поцеловал её мягкие губы.

– За щедрость, – сказал я. – Будем щедры друг к другу, Вита. Как там у Матфея? Если кто захочет отнять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду. Я очень хочу отнять вашу одежду, Вита. Всю. Отдайте ее мне. Начнем вот с этой застежки…

Я провалился в облако духов, молодости и еще чего-то давно забытого. Я так и не вспомнил, чего.

* * *

Чтобы записать приключение с Витой, я отключил телефон и сказал секретарше никого не впускать. Когда дверь без стука распахнулась и в мой кабинет, не испросив аудиенции, вбежал тактичный Борис, я очень удивился. Нижняя половина его лица тряслась, словно сделанная из теста.