Проходимцы

Нельсон удивленно уставился на старого друга. Поверить в услышанное было чертовски трудно – хотя бы потому, что людей, способных адекватно оценить какой-либо артефакт, в Стоунпорте, в общем-то, никогда и не было. Как правило, самый простой способ узнать, на что способна та или иная безделушка, – это взять ее в руку или надеть на себя и попытаться сделать что-нибудь необычное. И совершенно естественно, что на это не каждый осмелится – ведь некоторые артефакты складников могут убить обладателя на месте.

Верить в то, что Скотти занимается подобным сумасбродством, Нельсону не хотелось. Но разве фраза «Я проверяю артефакты для мафии» могла значить что-то еще?

– И зачем тебе это? Неужто дружба с Гудманом стоит того, чтобы так… безрассудно рисковать своей жизнью?

– Постой-ка… – нахмурился Скотти. – Ты что же, решил, что я… что я их на себе обкатываю?

– Ну а как тебя еще понимать? – окончательно запутался Нельсон.

– Гхм… Если вкратце: я беру артефакты, беру деньги, часть из них плачу бродягам, – терпеливо объяснил Скотти. – А они уже проверяют артефакты. Теперь понял?

Нельсон удивленно открыл рот. Старый друг поражал его все больше и больше. Проходимец очень живо представил, как орава бездомных примеряет разные артефакты… и как добрая половина этих отчаявшихся бедняков обращается в кровавый фарш.

– Только не смотри на меня так, ладно? – раздраженно сказал Скотти. – Я не скрываю от них, какие могут быть последствия. Не заставляю их.

– Ну да, твои предупреждения, конечно, заставят их отказаться от пары шальных баксов… – произнес Нельсон, качая головой. – Да уж… никогда бы не подумал, что ты станешь заниматься чем-то подобным…

– Не суди и не судим будешь. Тебе ведь все еще нужна моя помощь? Если да, то просто съезди со мной за чертовыми артефактами, а остальное пусть будет на моей совести. Договорились?

Нельсон закусил губу. Как бы ему ни претила новая подработка Скотти, без помощи друга отыскать Дина Картера и Доминика Орвиля Нельсон был не в силах. Уж точно не за тот короткий срок, что ему отмерили складник и Арчи.

– Договорились. Но когда все закончится, наши дорожки разойдутся окончательно.

– О, прошу, не зарекайся, Нельс, – поморщился Скотти. – Тебе ведь тоже надо будет куда-то девать украденные у складников артефакты!

– Нет, Скотти, – твердо сказал проходимец. – Больше никаких складников и артефактов. Я и сейчас бы туда не полез, если б не долг дядюшки Луиса.

– Еще раз говорю: не зарекайся. У тебя уникальный талант, от которого так просто не отречешься. Пока проблем не будет, ты, может, и вправду не сунешься в зеркальные проемы. Но если припечет, разве не побежишь туда снова? Вдобавок о тебе узнал Арчи. Думаешь, теперь он просто так тебя отпустит? Если не найдешь ему «ищейку» и сбежавшего проходимца, тебя устранят. Если найдешь, будет немногим лучше… но ты, по крайней мере, будешь жив. Пока не облажаешься с очередным заданием.

Желваки на лице Нельсона заходили ходуном. Скотти был прав от и до: ситуация была патовая. Если даже Нельсон сдохнет, Арчи расценит это как провал и отправит Луиса на тот свет следом за нерадивым племянником.

«Разве что самим порешить этого мудака раньше… но это слишком нереально».

– В общем, налей себе на два пальца коньяку, выпей и морально готовься к поездке, – сказал Скотти. – Надо решить текущие вопросы, дальше что-нибудь придумаем… а вместе или порознь – это уже сам решишь, когда придет время.

С этими словами он снял телефонную трубку и принялся набирать чей-то номер. Постояв еще немного, Нельсон развернулся и пошел к дивану. Плюхнувшись на мягкие подушки, бросил взгляд на графин с коньяком.

«К черту. Не знаю, что там будет на этой встрече, но являться на нее выпившим точно не стоит».

Следующие двадцать минут Нельсон провел, искоса наблюдая за Скотти. Треск вращающегося телефонного диска сменялся чередой вопросов, после чего этот короткий цикл повторялся вновь. Скотти будто перешел в особый режим обработки информации: говорил только по делу, безэмоционально, негромко, а потому часть фраз сидящий на диване Нельсон попросту не разобрал.

«Ничего… сам расскажет, если сочтет нужным».

Глядя на друга, проходимец никак не мог выкинуть из головы мысли о его циничных экспериментах с бродягами. Как мог тот Скотти, которого Нельсон знал и по-своему любил все эти годы, делать что-то подобное? Хотя, может, того, прежнего Скотти давно уже нет? Не живет ли Нельсон прошлым, опрометчиво полагая, что старый друг ничуть не изменился за последние десять лет и что все это – лишь образ, за которым скрывается его товарищ, добрый, совестливый и готовый в любую минуту прийти на выручку?

«Похоже, я сам себе идиот. Он полжизни общается со всяким сбродом, с бандитами, ворами, членами банд, платит им, чтобы быть в курсе всего… Неудивительно, что он изменился. Куда более удивительно, что я никак не могу свыкнуться с этой мыслью».

И тем не менее Нельсон твердо решил, что обратился к Скотти в последний раз. Они помогут друг другу, а потом распрощаются навсегда. Такой вариант казался самым честным из всех возможных.