Проходная пешка

— Для меня здесь нет ничего любопытного. Ничего. — И в самом деле операция казалась Рейксу несуразной и даже кощунственной. Ведь он родился в Девоне, а там корабли и море в крови у каждого. Мужчины семьи Рейксов служили у Рэли, Фишера и Дрейка, два старших его брата воевали на подводных лодках, которые стали их гробами, а море — могилой. В его памяти неожиданно, словно освещенная солнцем в воде форель, когда ее чешуйки видны какой-то миг ясно и четко, мелькнули детская книжка с картинками и рисунок первого парохода кьюнардской компании. Это была «Британия» — колесный пароход с красной трубой. Впервые он пересек Атлантику в 1840 году рейсом в Галифакс. В коридорах тогда горели свечи, а чтобы у пассажиров всегда было свежее молоко, на палубе держали корову. Листая страницы памяти, он вспомнил все: «Мавританию», что плавала по океану двадцать два года, а потом «королев» — «Королеву Мери», «Королеву Елизавету»… Их может разрушить, уничтожить война, забрать море, но воровать с них — такое же кощунство, как украсть серебряные подсвечники из алтаря.

— Вы не посмеете взять меня с собой на такое дело! — запальчиво воскликнул Рейкс.

— Посмею. — Сарлинг встал. — Вы привыкнете к этой мысли, полюбите ее. Я раскусил вас. Через месяц мы встретимся, и у вас будет готов свой план… Зайдите как-нибудь в Кьюнард Хауз на Риджент-стрит. Там в витрине стоит модель корабля. Я сам часто прихожу взглянуть на нее. Новый корабль, лучший из всех, построенных ранее. Мы вырвем у королевы золотое сердце в первом, воистину еще девственном рейсе через Атлантику. — Остановившись у порога, старик оглянулся и подождал ответа Рейкса. А тот, стоя к Сарлингу спиной, глядел на улицу. Пара воробьев, чирикая, промелькнула за окном. Затормозила машина, шины пронзительно заскрипели, проигрывая в краткой, но жестокой схватке с дорогой. Рейкс взял бутылку бренди, наполнил рюмку переливающейся, как солнце, жидкостью. Отсалютовал рюмкой Сарлингу, медленно, с вызовом улыбнулся и осушил ее залпом. Жест, который мог выражать как приветствие, так и прощание.

На Сарлинга, казалось, повеяло холодом, и его приподнятое настроение улетучилось. Старик повернулся и ушел. Но когда спускался по лестнице, мечта вновь овладела им. Он был уверен, Рейкс принадлежит ему.

Через две минуты Рейкс позвонил на Парк-стрит. Ответила Белла.

— Сарлинг был у меня, едет к тебе, — сообщил он. — Ты все хорошо помнишь?

— Да, дорогой… да, да.

Белла тревожилась, но Рейкс знал — так и должно быть, пока не началось настоящее дело.

— Не волнуйся, любимая. — Он не жалел слов: от Беллы зависело слишком многое. — Мы с тобой горы сверяем. Я уезжаю за Бернерсом. Мы будем следить за домом и заметим ваш приезд. Когда Сарлинг войдет в кабинет, ты просто покажись в окне, повернись к нам спиной. Хорошо? Мы тебя увидим.

— Хорошо…

— Вот и умница.

— Энди… Энди, а вдруг…

— Ничего вдруг не случится. Все пройдет так, как мы задумали. Успокойся и помни — я все время думаю о тебе.

Рейкс положил трубку. «Энди». Она стала так называть его недавно, и всякий раз в нем, казалось, поворачивается что-то ржавое, несмазанное.

Он достал из сейфа одну из капсул. Из кухонного шкафчика вынул плетеную корзинку и проверил, все ли на месте. Там лежали тридцать футов альпинистской веревки, два шестифунтовых куска мягкой пеньковой, большой цветной платок, две пары тонких хлопчатобумажных перчаток и пара кожаных рукавиц.

Рейкс ходил по комнате, переодевался, думал: «Зачем я тратил силы, возражая ему? Хотел, чтобы он ничего не заподозрил? „Мы вырвем у королевы золотое сердце“. Нет, я не притворялся. Золотые слитки, сложенные глубоко под палубой в спецкаюте. Два человека и никакого насилия…» А Бернерс уже ждет его в Уилтшире, приклеил Сарлинговские усы, надел «его» пальто, шелковый шарф и котелок, готов сыграть свою короткую роль. Взгляд Рейкса упал на рекламный проспект кьюнардской компании, оставшийся на столе. Эндрю разорвал рекламу и бросил в мусорный ящик. Потом вышел из дома. Добрался на такси до гаража. Десять минут спустя он уже ехал через западный Лондон в Уилтшир, взбегая того пути, который, насколько он знал, должны выбрать Белла с Сарлингом. Нужно застраховаться даже от мимолетной встречи. Ничто не должно помешать им устранить Сарлинга.

Рейкс включил приемник, и ровный, чистый, поставленный голос диктора произнес: «Он стоит около ста тысяч фунтов, изготовлен на базе ЭВМ „Ферранта Аргус 400“. В его задачи входит записывать данные, связанные с главным двигателем, и вести дневник машинного отделения. Следящая за исправностью система держит под контролем температуру и давление в механизмах. Словом, нет сомнений, что компьютер „Королевы Елизаветы“ — самое сложное устройство из устанавливаемых на пассажирских кораблях. Интересно также, что и…»

Рейкс выругался и щелкнул выключателем.

Глава восьмая