Проходная пешка

Это я уже думал, потягивая дрянное вино из глиняного стакана — мы с Бэзо на обратном пути завернули в какую-то тошниловку, и я обменял пару медяков на стакан вот этого пойла. Зря. Невкусное здесь вино. Не нравится. И вот эти шалопаи, глядя на которых я и вспомнил юность золотую — тоже мне не нравятся. Мутные ребятки. И на нас косяка давят конкретно. Точнее говоря — на Бэзо больше, меня как-то не особо замечая — что в общем тоже напрягает — мы же вместе пришли, разговариваем — а им так, словно и нет меня. А Бэзо, раскрасневшись после уже второго стакана (а он и днем еще вполне себе подрасслабился) знай заливается как он в каком-то Римме очаровывал местное население. М-да… Интересно, а как тут драки начинаются?

Но драки таки не случилось — Бэзо пошел было за добавить, я его нагнал, вроде как тоже заказать, и шепнул мол — вон те парни мутные. Цыган, надо отдать должное, как заправский шпиен из книжки, глазом не моргнул, но уронил медяк, и долго пьяно его ловил по полу, естественно ухитрившись посмотреть куда надо. А потом мы заказали еще вина — и пошли в уборную. Уборные тут, надо сказать, сколько пришлось видеть — вполне себе цивилизованно устроенны, и вообще отношение к гигиене — как-то серьезнее, чем мне казалось бы, должно быть. От Кэрра немного узнал, что и медицина тут — на высоком уровне. Не везде, конечно, есть врачи, но в более-менее приличной деревне фельдшер найдется, а уж в городе госпиталь всяко есть — и лечат серьезно. Хотя и не дешево. Ну и армейская медицина на высоте. Опять же — противоядий всяких много. В общем, пошли мы посетить санузел — а глиняные стаканы с вином оставили на прилавке — мол, сейчас заберем. Как и рассчитал Бэзо — это притупило внимание мутных ребят — ну а мы, как и положено — через кухню, быстренько, килечкой — и на улицу, а там деру.

Через полминуты где-то сзади услыхали свист и ор — спохватились, болезные. Да мы уж далеко. Правда, заплутали малость, влезли в какую-то речку, или один из тех каналов оборонительных, а может еще какое гидросооружение — промочили ноги и перемазались в тине. Потом вылезли на огороды — забрехали собаки, я даж револьвер нащупал — еще не хватало. Но, видно, собаки здесь правильные, ученые — лают громко, но лезть под пинок али дрын не торопятся. Тутошний пролетарьят завтра по воскресенью поди нажрется, и попрет ходить напролом, а псины привыкши. А то может кто и сегодня начнет, чуть попозже. Нам в след пару раз летели ругательства, с пожеланиями всякого нехорошего, а разок наоборот кто-то поприветствовал — тоже видать уже гулеванил. Потом вылезли на пустырь, спугнули кучку каких-то темных личностей — Безо шепнул, что поди воры, что белье тянут с веревок. Ну, как говорится — почувствуй себя Малышом и Карлссоном. Кругом, кругом — да и вышли в «чистый» квартал, где была наша гостиница. У одного фонаря встали, почистились, привели себя в порядок — да и айда к Кэрру.

Кэрр, выслушав, остался сильно недоволен. Мутные ребята оказались личностями непростыми — вроде как, местные бунтовщики, радетели за блага для рабочего класса.

Точнее говоря, не местные — тут, в Валаше, с рабочим классом не особо — даже в этом городе не сильно развита промышленность. А вот в Союзе, там да — там бывает всякое — рабочие там квалифицированные, потому и начинается всякое. А эти мутные — как всегда в таких делах бывает — сами нифига не пролетарии, но за рабочих болеют… ну и с финансовым интересом. Как же без этого — без этого никакая классовая борьба невозможна, это даже мне понятно. А уж в местных реалиях — и совсем невозможно.

Ну, вот, в общем — эти самые интересы им цыган и оттоптал. Вульгарно кинув одну из ячеек, или как оне там у них зовутся. Да и слинял подалее, тем более что в Союзе на него и у властей розыскной лист есть — он человек аполитичный, и кидал без классовой розни. Всех подряд. Чем просить и унижаться…

Да только и тут земля, сцуко, круглая. И ужасно тесная. И главное — очень не вовремя.

Кэрр еще подумал, и велел собираться. Собрались быстро, но поехали недалеко — через две улицы в почти такую же маленькую гостиницу — а то и сказать — просто очень аккуратный постоялый двор. Бэзо при этом переезде было не узнать — обзавелся шикарной седой бородой, сгорбился и кашлял. Ну да — так оно и бывает, когда старые хвосты вылезают. Он и вообще старался не мелькать, сразу юркнул в клетушку и затихарился.

Вечером я продолжил обучение.