Прокламация и подсолнух

Йоргу мрачно потянул себя за ус. Полез за точилом и спорить дальше не стал, но головой покачал недовольно. Вот же втемяшилось ему разузнать про Штефаново семейство, будто других дел нет! Турки эти! Драка с арнаутами!

Очень кстати в казарму ввалился Мороя. Смахнул с лица дождевую воду, скинул на пол несколько увесистых мешков.

– Льет, как из ведра. Харчи я собрал, капитан.

– А коней посмотрел?

– А как же! – обиделся Мороя. – Макарку еще наладил подковы у всех проверить, у него силушки-то поболе моего.

– Ладно. Еще что осталось?

– Ружья бы проверить еще, – нерешительно заметил Мороя. – Чтоб уж в исправности...

Симеон замялся. Если каждый сейчас стрелять затеет – непременно на ружья каждый промах свалят ребята, к гадалке не ходи. А Йоргу пока своим оружием занят, и карты надо вместе поглядеть – прикинуть, что и куда... Но Мороя дело говорит, у Томаша вон на охоте ружье осечку дало, а тут противник посерьезнее волков-то будет.

И тут Симеона осенило:

– Штефан!

Тот мигом подскочил, словно только и ждал:

– Я, капитан!

– Ты стреляешь хорошо – ступай! По выстрелу из каждого. Если сомнения будут – по два.

Засветился парень, что твое солнышко! Как же – большое дело поручили! Сдернул с гвоздя свой новенький, недавно купленный в деревне кожушок.

– Слушаюсь, капитан! А... как же патроны? Нам же надо...

– На стрельбище патронов пожалеешь – в бою солоно придется.

Штефан сощурился и вскинул голову. Симеон едва не протянул руку – потрепать по затылку, но сидел далеко, и Гицэ опередил – снова хлопнул парня по плечу.

– Не боись, брат, – весело сказал он. – Главное – поперед приказа не лезь никуда, а так все когда-то в первый раз в бой ходили.

– А я?.. – начал было и осекся, глянул на Симеона выжидающе.

– Спросить чего хочешь?

В ответ Штефан снова закусил губу и смолчал. И ведь весь вечер дергается. Пистолеты вон раза три вычистил. Симеон затем его за корпию и усадил, чтоб по четвертому разу не начал. За оружием Штефан всегда следил отменно, но Симеон уже приметил: как неспокойно на душе у их Подсолнуха, так и начинает пистолеты чистить. Перед боем волнуется, что ли? Эх, а стоит ли его вообще с собой тащить? Ладно, стреляет отменно, но щенок же совсем! Да и сердце чего-то не на месте.

– Мороя! Пятеро на заставе, ты за старшего. Кого оставим?

– Макарку, – быстро сказал Мороя. – И Штефана.

– Как это меня оставить?! – дернулся Штефан. Уж и не понять, чего в голосе больше, возмущения или обиды. – Капитан?! Ты сам говорил – я хорошо стреляю! И на саблях тоже! А там банда большая...

– Зойкан говорил – десятков пять, все с оружием, – мрачно подтвердил Йоргу, выглаживая саблю точильным камнем.

– Ребят Григора прихватим, – успокоил его Симеон.

– А нас сколько? Неужто я лишним буду? – лицо у Штефана совсем вытянулось. Ну вот и что с ним делать-то? И оставлять хорошего бойца не след, и с собой брать, хоть убей, душа не лежит...

Штефан внезапно оживился.

– А если арнауты?

– Какие арнауты?

– Ну, с которыми мы подрались. Они ж про измену кричали. А я еще и вышутил там одного... На заставе ж меня мигом найдут.

Симеон невольно хмыкнул – можно подумать, его искать будут!

Гицэ заржал:

– На черта ли ты им сдался? Им тоже мало радости рассказывать, как трое пятерым хлебала начистили и ушли без единой царапины!

– А вдруг? – не сдавался Штефан, но со всех сторон посыпались смешки, и он сник. Задумался.

Зная Подсолнуха – сейчас еще с десяток поводов найдет, чего ему на заставе оставаться нельзя. Отряду, конечно, веселье, но нечего балаган устраивать.

Симеон махнул рукой:

– Ладно, заканчивай думать, что еще набрехать. Собирайся!

Парнишка повеселел сразу, разулыбался. Симеон только головой покачал – что с него возьмешь? Не сдержался, прибавил:

– Хотя искать бы все одно не стали. Вы же не убили никого.

– Чудом не убили-то, – буркнул Йоргу. – Если бы Штефанел промахнулся...

– Кто промахнулся?! – тотчас подскочил все еще взъерошенный Подсолнух. – Это я промахнулся?! Да я оружие в руки взял раньше, чем ходить начал!..

– Да кто б тебе его дал, – не поверил Йоргу. – И что может младенец с пистолем-то сделать?

– Облизать, – очень серьезно пояснил Штефан и тотчас вместе со всеми залился хохотом. – Ну, по крайней мере, так гласят семейные байки!

Даже Йоргу, и тот расхохотался:

– Святой Спиридион! И горазд же ты врать!

– Так я не вру. Я вправду за пистолеты с детства хватался. Любимая игрушка была, – Штефан усмехнулся. – Сам-то, конечно, не помню, но рассказывали. Да и дядька жаловался, что пока я дорос, чтобы со мной договориться можно было, он столько пороху извел – на весь его корпус хватило бы ружья пристрелять!

Симеон заметил, что Йоргу, и без того в сомнениях тянувший себя за усы, тут дернулся – едва не оторвал свою гордость.

– Это чего он боеприпасы-то переводил?

– Да так, – Штефан чуть посмурнел, вздохнул. – Говорю ж, я к оружию лапы тянул, где только видел. Дома-то его от меня прятали. А дядька за пистолет утром раньше, чем за штаны, хватался.

Гицэ фыркнул и приготовился отпустить какую-то похабную шуточку, но Мороя пригвоздил его к месту суровым взглядом.