Проклевывающийся Феникс

Чего на этой планете хватало, так это воды. Когда планета, поворачиваясь вокруг оси, скрывала очертания континентов на ночной стороне, перед нами оказывался в основном океан.

Билл Тарч был недоволен.

— И это все? — возмущенно спрашивал он, ни к кому в особенности не обращаясь. — Я ожидал увидеть хотя бы один город!

Ему ответила Терпл:

— Маленький городок, возможно, увидим. Во всяком случае, так это выглядело, прежде чем скрылось из виду. Могу вам показать, если хотите. Ганс, вернись к моменту, когда объект был еще виден.

Предполагаемый город во второй раз был виден не лучше, чем в первый, и на Билла впечатления не произвел. Он разочарованно пощелкал языком.

— Ты, мозг! Сумеешь дать мне вид получше?

— Вы видите наибольшее разрешение, — вежливо ответил Ганс. — Однако сейчас разрешающая способность зеркала несколько увеличилась, и я нащупал его в инфракрасном свете. Вы увидите несколько больше подробностей… — Перед нами всплыла береговая линия, смутно отделенная от воды океана разницей температур. Потом изображение объекта приблизилось. — Как видите, имеется несколько горячих участков, но я пока не могу их определить.

Что было, то было. Большие и очень яркие. Особенно радовало нас то, что некоторые из них имели строгую геометрическую форму: треугольники и четырехугольники. Но вот что это такое?

— Рождественская иллюминация? — наугад предположил Билл. — Сами понимаете, я не про настоящее Рождество, но если дома освещены по случаю праздника…

— Не думаю, мистер Тарч, — усомнился Ганс. — Вы видите не столько свет оптического диапазона, сколько тепловое излучение.

— Зимнее отопление?

— Нам не известно, какое у них время года, но в любом случае вряд ли. Температура источников тепла достигает трехсот градусов по Цельсию. Почти температура лесного пожара.

Билл недоумевал:

— Подсечное земледелие? Выжигают поля? Или какая-то промышленность?

— Пока невозможно уточнить, мистер Тарч. Будь это настоящее горение, мы видели бы больше света. Придется ожидать новых данных. Тем временем могу предложить вам другой объект, который может показаться интересным. — Перед глазами мелькнула поверхность планеты — облачные поля, пара островков, снова облака, — и изображение остановилось на участке океана. В центре его виднелось крошечное пятнышко, сероватое, когда его хоть немного удавалось разглядеть. Оно было так мало, что глаз то и дело терял его и находил снова.

— Облачко? — спросил Билл.

— Нет, мистер Тарч. Я предполагаю, что это группа объектов неизвестного рода, причем они движутся с векторной скоростью около семидесяти одного градуса, или, если вам так привычнее, почти точно на север, чуть отклоняясь к востоку. Вероятно, они достаточно велики, раз мы можем их видеть. Возможно, суда, хотя такую скорость могут развивать только суда на воздушной подушке или на подводных крыльях. Если они не исчезнут из виду, пока мы достраиваем зеркало, мы сможем опознать их без особого труда.

— И когда это произойдет?

Ганс, прежде чем ответить, выдержал для вида двухсекундную паузу:

— Тут возникла некоторая дополнительная проблема, мистер Тарч, — виновато сказал он, — Несколько зеркальных блоков подверглись термическому воздействию, и точность подгонки нарушена. Для исправления дефектов пришлось вывести дополнительные механизмы, так что окончание работ задерживается. По моей оценке, всего на несколько часов.

Билл взглянул на меня, я взглянула на Билла.

— Что за черт, — сказал он. — И какие еще неприятности ожидаются?

В очередной неприятности не было вины Джун Терпл. Хотя сама она сочла, что виновата. По ее словам, она отвечала за всю операцию и, следовательно — за все неполадки, и ей не следовало позволять Ибаррури перехватывать у Ганса управление. А уж Хулия Ибаррури чуть не плакала от раскаяния.

— Звездомысла сказала, что хичи установили в системе Краба наличие еще одиннадцати планет; я хотела только проверить, нет ли на них признаков жизни, и, боюсь, на минуту сфокусировала систему слишком близко к звезде.

Могло быть хуже. Я сказала им, что огорчаться не стоит, и пригласила всех троих выпить у меня на борту. Мой так называемый жених поднял бровь: он рассчитывал, что первым пригласят его. Впрочем, Билл отнесся к этому философски.

— Тогда увидимся попозже, — сказал он так, будто ни одна из женщин не понимала, что он подразумевает, хотя не понять мог только тот, кто впервые видел такой голодный взгляд. После чего он увел Дени брать интервью у оставшихся сотрудников «Феникса».