Проклятая игра

Муха была права: он невежественен. Если они хотят выжить, надо искоренить тайную жизнь Мамуляна, потому что это знание – сила. Карис всегда была мудрой. Нельзя закрыть глаза и повернуться спиной к Европейцу. Единственный способ освободиться от него – узнать его, смотреть на него так долго, как позволяет мужество, и увидеть его во всех ужасных подробностях.

Марти оставил любовников на кухне и пошел искать героин. Долго искать не пришлось. Пакет лежал в кармане куртки Флинна, небрежно брошенной на диван в гостиной. Положив в карман дозу, Марти направился к входной двери, понимая, что выйти из этого дома на солнечный свет равносильно обвинению в убийстве. Его увидят и легко узнают: полиция начнет преследование уже через несколько часов. Но тут ничего не поделаешь: побег через заднюю дверь будет выглядеть не менее подозрительно.

У двери он наклонился и схватил брошюру, выскользнувшую из почтового ящика. На ней было изображено улыбающееся лицо евангелиста, преподобного Блисса, который стоял с микрофоном в руке, подняв глаза к небу. «Присоединяйтесь к пастве, – гласила надпись, – и почувствуйте силу Божью в действии. Слушайте слова! Почувствуйте дух!» Марти положил брошюру в карман на всякий случай.

На обратном пути в Килберн он остановился у телефонной будки и сообщил об убийствах. Когда спросили его имя, он объяснил и признался, что нарушил условно-досрочное освобождение. Когда ему велели явиться в ближайший полицейский участок, он ответил, что явится, но сначала должен закончить кое-какие личные дела.

Возвращаясь в Килберн по улицам, теперь заваленным следами марша, он перебирал в уме все возможные зацепки, ведущие к местонахождению Уайтхеда. Где бы ни был старик, там рано или поздно будет Мамулян. Конечно, он может попытаться заставить Карис найти отца. Но у него была к ней еще одна просьба, и, чтобы заставить ее уступить, могло потребоваться нечто большее, чем нежные уговоры. Ему придется найти старика с помощью собственной изобретательности.

Только на обратном пути, заметив указатель на Холборн, он вспомнил о мистере Галифаксе и клубнике.

61

Марти почувствовал запах Карис, как только открыл дверь, но на несколько секунд принял его за запах свинины. Только подойдя к кровати, он увидел ожог на открытой ладони.

– Со мной все в порядке, – холодно сообщила она.

– Он был здесь.

Она кивнула.

– Но теперь его нет.

– Он не оставил мне никаких сообщений? – спросил Марти с кривой усмешкой.

Карис выпрямилась. Что-то с ним было ужасно не так. Голос у него странный, лицо – цвета рыбьего мяса. Он отодвинулся от нее, словно малейшее прикосновение могло сломить его. Глядя на него, она почти забыла о снедавшем ее аппетите.

– Сообщение, – сказала она, – для тебя?

Она ничего не понимала.

– Но почему? Что случилось?

– Они мертвы.

– Кто?

– Флинн и Чармейн. Кто-то перерезал им глотки.

Его лицо было на волосок от того, чтобы сморщиться. Несомненно, это надир. Дальше падать им некуда.

– О, Марти…

– Он знал, что я возвращаюсь домой, – сказал он.

Карис искала в его голосе обвинение, но его не было. Тем не менее она защищалась.

– Это не могла быть я. Я даже не знаю, где ты живешь.

– Зато он знает. Я уверен, что он считает своим долгом знать все.

– Зачем их убивать? Не понимаю, почему.

– Ошибочное опознание.

– Брир знает, кто ты.

– Это сделал не Брир.

– Ты видел, кто?

– Думаю, да. Два парня. – Он потянулся за брошюрой, которую нашел за дверью. Убийцы доставили ее, догадался он. Что-то в их строгих костюмах и мелькнувшем ореоле светлых волос наводило на мысль о евангелистах, молодых и смертельно опасных. Разве Европеец не обрадовался бы такому парадоксу?

– Они ошиблись, – сказал он, снимая пиджак и начиная расстегивать пропитанную потом рубашку. – Они просто вошли в дом и убили первого встречного мужчину и женщину. Только это был не я, а Флинн. – Он вытащил рубашку из брюк и скинул ее. – Это так просто, правда? Он не заботится о законе – считает себя выше всего этого.

Марти был вынужден осознать, насколько это иронично. Он, бывший заключенный, презирающий униформу, придерживается понятия закона. Здесь не очень приятное убежище, но это лучшее, что он получил в данный момент.

– Кто он такой, Карис? Почему он уверен, что неуязвим?

Она смотрела на пылкое лицо преподобного Блисса на буклете. «Крещение Святым Духом!» – беспечно обещал он.

– Какая разница, кто он такой? – сказала она.

– Иначе все кончено.

Она не ответила. Он подошел к раковине, вымыл лицо и грудь холодной водой. Для Европейца они были как овцы в загоне. Не только в этой комнате, но и в любой другой. Где бы они ни прятались, со временем он найдет их убежище и придет. Может случиться небольшая борьба – интересно, овцы противятся приближающейся казни? Надо было спросить у мухи. Муха должна знать.

Он отвернулся от раковины, чтобы посмотреть на Карис. Вода капала с его подбородка. Девушка смотрела в пол, почесываясь.

– Иди к нему, – сказал он без предупреждения.

На обратном пути он перепробовал дюжину способов завязать этот разговор, но зачем пытаться подсластить пилюлю?

Она посмотрела на него пустыми глазами.