Проклятая сабля крымского хана

— Выступаем на рассвете, — бросил он военачальникам и решил пройтись по лагерю, чтобы своим присутствием вдохновить воинов. Шагая в одиночестве, он слышал глухой шум огромного палаточного лагеря: скрип телег, блеяние овец, которых тащили на заклание. В ночной дымке распространялся приятный запах горевших сучьев. Несколько человек, несмотря на усталость, играли в кости. Кругом царило спокойствие, и не верилось, что завтрашний день может многое изменить. Хан потрогал саблю, мирно висевшую на поясе. О, если бы она могла говорить! «Помоги мне», — прошептал он, нащупав прохладную поверхность оружия горячей ладонью. Это прикосновение успокоило его, захотелось прилечь в шатре и хотя бы на несколько часов прикорнуть на походной постели.

Вскоре затих шум, войско погрузилось в сон, лишь караульные бодрствовали. Но и они не знали, что жители Тулы решили не отдыхать. Нужно было заделать пролом: от этого многое зависело. Туляки разобрали ближайший большой дом и завалили дыру мощными бревнами: пусть хотя бы так на первое время. Несколько человек предложили восстановить и ворота, и все согласились. Негоже, если враг надавит на них — и они поддадутся под мощным напором. Жители немного приподняли решетку в башне, пропустив к разбитым воротам своих товарищей, и стали складывать стену из камней. Пожилой седой воевода, наблюдая за работой, прикрикивал на тех, кто участвовал в битве, заставляя отойти и дать себе отдых. Многие из них сопротивлялись, уверяли, что нисколько не устали, но мудрый военачальник силой отправил их спать. Он был уверен: с рассветом татары снова начнут наступление. Бедные, измученные туляки не ведали, что в десяти километрах от родного города спит отряд русской конницы — пятнадцать тысяч человек. Однако Девлет Гирею сообщили об этом на рассвете его разведчики. Смуглое лицо хана побледнело, в ярости он закусил тонкую нижнюю губу. Любой полководец, даже его великий предок, понял бы, что этот бой проигран. Во-первых, татары измучены несколькими штурмами, которые оказались бесполезны, во‐вторых, онипотерялив сражениидостаточнолюдей, чтобыуклонитьсяотновогобояс превосходящимисиламиврага.

— Мы уходим, — коротко сообщил он военачальнику.

Тот в растерянности потер заспанные глаза и с удивлением взглянул на крымского хана:

— Совсем уходим, мой господин?