Проклятая сабля крымского хана

И заскрипели телеги, громче заржали кони, пришпоренные седоками. Грозное войско Девлет Гирея двинулось назад. Однако сражения с конницей избежать не удалось. Узнав о битве возле тульского кремля, молодой двадцатидвухлетний князь Андрей Курбский, черноволосый красавец и любимец царя, воскликнул, обращаясь к воинам: «Соколы! Догоним басурмана и накажем за те беды, которые он нам причинил. Негоже супостатам топтать нашу землю». Воины бросились за татарами, догнали их на переправе через реку Шиворонь и разгромили бесстрашное и, как считал Девлет, непобедимое войско. Они оставили бы хана без армии, но положение спасли неожиданно появившиеся отряды татар, уезжавших на грабеж окрестностей Тулы. Увидев, что войско хана пополнилось, молодой князь, осматривая многочисленные раны и иссеченные доспехи (на нем не было ни одного живого места), решил не преследовать Девлета, дал ему возможность уйти с остатками войска, считая, что его бойцы и так славно потрудились, вселив страх в поганые души. Впрочем, захотят сунуться еще раз, проверить русскую доблесть — милости просим. Приказав воинам возвращаться, Андрей, морщась от боли в израненном теле, с трудом залез на коня и поскакал к разрушенному, но непокоренному городу. А разгневанный Девлет, отойдя от реки на приличное расстояние, приказал остановиться, чтобы подсчитать потери. Спрыгнув с коня, он по привычке пощупал саблю, которую сегодня впервые использовал в битве. Ее прохлада всегда действовала на него успокаивающе. И ничего, что на этот раз не удалось дойти до Москвы. В следующий раз… Хан вдруг застыл и побледнел, как мертвец. Старый кривой кинжал был на месте, а сабля исчезла. Девлет Гирей заметался, как пойманный в ловушку зверь. В поисках сабли он снова вскочил на коня и бросился объезжать все места в окрестностях лагеря, где он успел побывать, но драгоценного оружия не было. Девлет спрыгнул на пожухлую траву и опустился к стройным ногам своего скакуна. Он с ужасом вспомнил, как его верный помощник встал на дыбы, когда вражеское копье слегка кольнуло его. Крымский властелин тогда не удержался в седле, упал на землю. В пылу сражения с царской конницей он и не заметил, как сабля слетела с его пояса… Он обхватил руками горевшую голову, в волосах которой уже серебрилось несколько седых волосков, и, раскачиваясь из стороны в сторону, застонал, заскулил, как раненое животное. Мустафа-ага подбежал к своему хану, участливо заглянул в лицо:

— Что случилось, мой господин?