Проклятая весна

Он прислонил топор к пню, выбил перчатки – в воздух взлетели опилки, словно клуб дыма, выплывающий из шляпы волшебника. Мысленно Коллин видела, как разворачивается вечер: девочки вылезают из пикапа и заходят в дом; Рич вытирает головку топора, чтобы она не заржавела, ровный, практичный, свои инструменты он держит в тепле и сухости; Коллин наполняет ванну водой; сэндвичи шипят на сковороде; Джоанна звонит дяде в Медфорд. А потом, когда они с Ричем наконец останутся одни, он поднимет руку и даст положить голову себе на плечо. «В этом и есть главная разница между вами. Рич не держит зла». Так ей сказала Энид.

Девочки зашевелились: голодные, холодные. Лию донимал зуд, вызванный ее неотвеченным вопросом.

– Это мой муж, – пояснила Коллин.

Она завела их в дом, вдруг осознав, как это все видит Рич: две всклокоченные девочки с грязными волосами, капризничающая малышка, Джоанна на восьмом с половиной месяце беременности, сама еще совсем молодая девушка.

На кухне Коллин принялась беспорядочно рыться в шкафчиках.

– Что ты ищешь? – спросил Рич, входя через заднюю дверь.

– Открывашку.

Он достал ее из ящика рядом с холодильником и открыл банки с супом, подцепив крышки за острые края.

– Этот томатный.

Коллин поменяла его на другой, куриный с вермишелью.

– Что случилось? – спросил он, когда высокие голоса девочек зазвучали из ванной, перекрывая шум льющейся воды.

Она порылась в ящике.

– У нас что, нет сыра?

– Коллин.

– Ну что? – Рич стоял в двух футах, все еще держа в руках открывашку. – Оленье ребро сползло вниз.

– Насколько все плохо?

– Весь хребет.

На кухне появились девочки – волосы у них были влажные, щеки раскраснелись, футболки Коллин свисали до самых колен.

Она налила всем по тарелке супа. Джоанна подула на ложечку, прежде чем дать попробовать Кэмбер. Девочки разломили сэндвичи с сыром пополам. Карпик и Рич молча наблюдали за происходящим, словно не могли толком понять, снится им это все или нет.

В ванной комнате Коллин выдавила на пальцы девочек несколько горошинок зубной пасты. Их лица засветились от ее сладости. Джоанна, должно быть, заставляла их чистить зубы пищевой содой. Коллин вернулась, уложив их в кровать Карпика, и застала Джоанну одну на кухне, держащей в руках телефонную трубку.

– Ты ему позвонила? – спросила она.

– Он привезет трейлер для Босси. Он мне не родной дядя. – Она погладила живот. – Джед все время говорил, что мы должны к нему переехать. Начать все с чистого листа.

– Тебе надо отдохнуть, – сказала Коллин.

– Он сказал, что если этому месту позволить, оно тебя убьет.

Дядя приехал после полуночи. Рич вынес девочек наружу. Коллин вручила Джоанне теплое одеяло для девочек и термос с горячим кофе для дяди.

Карпик, раскинувшись, спал на их кровати. Рич закрыл заслонку. Пламя, лишенное воздуха, замерцало. Коллин опустилась на диван рядом с ним.

– Ты в порядке? – спросил он.

– Я все думаю, что бы сказала моя мама.

– «Сегодня здесь, а завтра нет»? – предположил Рич.

Она покачала головой.

– «Легко пришло, легко ушло»?

Она легонько шлепнула его по животу, а он обнял ее за плечи и поцеловал в макушку.

– В жизни выпадает только одно чудо.

Она выдохнула через нос.

– Да уж.

В темноте спальни мелькнула нижняя рубашка Рича. Снаружи лаял Скаут, низкое горловое рычание сменялось громким гавканьем. Не енот – что-то покрупнее.

– Что это? – спросила Коллин.

– Тихо. – Рич запрыгал на одной ноге, натягивая штаны. За рычанием Скаута слышался шум двигателя.

– Кто это? – Она думала о дяде Джоанны – может, они что-нибудь забыли?

Рич двигался с пугающей ее целеустремленностью.

– Рич?

Она услышала, как он ударился головой о притолоку и выругался себе под нос.

– Ты в порядке? – прошептала она. Скаут снова залаял, затем раздались выстрелы, звон разбитого стекла, хлопанье дверцы машины.

– Рич?!

В окна бил свет, шины разбрасывали гравий. Дом погрузился в темноту. Даже Скаут замолк. Коллин упала в кресло-качалку, Рич стоял в коридоре.

– Не выходи туда, – прошипела она.

– Они ушли.

– Откуда ты знаешь?

Она открыла дверь в комнату Карпика, посмотрела, как вздымается и опускается его грудь в свете ракетного хвоста – каким-то чудом он все еще спал. Ее руки задрожали, и она тихонько закрыла дверь.

Входная дверь была приоткрыта, внутрь задувал холодный воздух, свет с крыльца превращал туман в золотистую дымку. Снаружи скорчился Рич, положив руку на распростертое тело Скаута.

– Рич?

Он опустил голову. Из глубины его груди вырвался всхлип. Она видела его плачущим только один раз: в больнице на Пасху. Гравий до странного громко скрипнул под ногами. Она дотронулась до сгорбленной спины Рича, и он обмяк, положив руку на шею Скаута, словно пытался его успокоить. Язык у пса вывалился наружу, кровь пропитала шерсть. Коллин обхватила Рича обеими руками, прижалась к его спине. Он поднял локоть, чтобы вытереть глаза, провел по лицу ногтями, словно это была маска, которую он мог сорвать.

Затем он подхватил обмякшее тело Скаута и встал.