Проклятая весна

– Все, что ему нужно делать – это следовать за ручьями. – Папа откусил кусочек, втянул воздух и отодвинул тарелку.

Карпик извинился и выскользнул на задний двор. Вот лежала цепь Скаута. А вот и его миски. Вот лежала мозговая кость, усеянная следами его зубов. Карпик отнес кость к конуре и заглянул внутрь.

– Скаут?

Он вполз в конуру. Здесь лежал старый тряпичный коврик с кухни, пахло собачьей шерстью. Карпик лег щекой на ковер, прижал кость Скаута к груди и свернулся калачиком, готовясь ждать.

Уже почти стемнело. Папа присел в дверях конуры:

– Ты проснулся? – Карпик приподнялся на локтях. – Пойдем, я хочу тебе кое-что показать.

Карпик пошел за отцом вверх по склону. Было странно идти по тропинке без Скаута. Без Скаута, бегущего впереди с вываленным языком. Без Скаута, подбегающего к Карпику, чтобы лизнуть его в ухо. Они дошли до деревьев, и папа свернул с тропы. Они остановились рядом с участком свежевырытой земли. Папа присел на корточки и притянул Карпика поближе.

– Что случилось? – спросил Карпик.

Папа втянул носом воздух:

– Я когда-нибудь рассказывал тебе о том, как я впервые встретил Скаута? – Карпик покачал головой. – Я спустился на пляж, чтобы принести твоему дяде Ларку парочку коряг. Я вытащил бревно из кучи плавника, а там лежал маленький щенок. Я испугался. Я упал на задницу, и не успел опомниться, как он уже стоял у меня на груди. – Папа улыбнулся. – Когда ты только учился ходить, то гонялся за ним по двору. Когда ты садился, он подходил к тебе, чтобы ты мог за него ухватиться и встать и вы бы побегали еще немного.

Карпик прижался к папиному плечу. Он тяжело вздохнул.

– Скаут был хорошим псом, – папа достал из кармана рубашки желтый агат размером с мармеладину. Карпик взял его. Папа кивнул на взрытую землю: – Все в порядке. – Он прожил хорошую, долгую жизнь. Теперь он может отдохнуть. – Папа погладил Карпика по спине. – Теперь он может отдохнуть.

12 марта

Рич

– Может быть, не стоит? – Коллин остановилась, глядя через парковку общественного центра на пикап Юджина.

– Мы уже здесь, – сказал Рич.

Он придержал дверь. До них донесся запах жареной рыбы. В другом конце комнаты мальчишка Сандерсона метнул дротик в измочаленную мишень.

Юджин передал ему еще один дротик, поймал взгляд Рича и сделал вид, что его не заметил. Существовали два типа мужчин: парни, которые били тебя по морде, и парни вроде Юджина, которые сначала оглядывались по сторонам в поисках того, чем можно было бы ударить тебя по голове. Второй дротик вонзился рядом с первым так близко, что расщепил хвостовые перья. Мальчишка мог бы пристрелить Скаута издали, но Юджин, видимо, подошел поближе и прижал ствол прямо к его голове.

Рич сжал кулаки. Юджин, ты никчемный кусок дерьма.

– Энид здесь нет. – Умоляла Коллин, как будто это давало им разрешение уйти.

Пит, Дон и Лью поприветствовали его отрывистыми кивками. Коллин не поднимала головы. Рич отстоял с ней и Карпиком в очереди, и они сели за стол. Он смотрел, как Карпик ковыряется в своей картошке фри. Юджин копался в холодильнике, в поисках еще одной бутылки пива.

– Я пойду поговорю с ним, – сказал Рич. – Пока он совсем не накидался.

– Рич, – запротестовала Коллин, но он уже встал, кивнул Юджину на дверь.

Рич вышел и прислонился к своему пикапу. Вскоре появился Юджин, вихляя в коленях.

– Сколько выбил? – спросил Рич.

– Сто шестьдесят. – Юджин ковырнул ботинком гравий.

Рич высыпал гильзы от пуль на капот.

– Думаю, тебе есть что мне сказать.

Юджин оглянулся на дверь, сунул кулаки в карманы, холодный воздух отрезвил его.

– Похоже, это тебе есть что мне сказать.

Рич подобрал пулю с капота.

– Я вытащил это из своей двери. У нас проблемы?

– Ты мне скажи.

– Ты убил моего пса.

– Не убивал я никого, – покачал головой Юджин.

– А кто же тогда? – Он пожал плечами. – Прекрати свое дерьмо, Юджин. Ты мой гребаный шурин. Вы – единственная наша семья.

– Я пытался. Пытался тебя защитить. Но потом ты позволил Коллин слететь с катушек и делать все, что ей вздумается. Помогать этому парню лить дерьмо на «Сандерсон». Черт, Рич, да ты с таким же успехом мог просто повесить на спину мишень.

Юджин повернулся, чтобы уйти, но Рич схватил его за шею и толкнул к грилю. Гильзы скатились с капота, звеня по земле.

– Слушай меня, сукин ты сын.

– Отвали от меня. – Юджин пытался бороться, затем обмяк, не в силах бороться – слишком много выпил.

– Мне плевать, что Мерл приказывает тебе делать. Я сам разберусь со своей женой.

– Он мне ни черта не говорил до недавнего времени. Думаешь, я бы не попытался их остановить, если бы знал?

Рич покрепче вцепился в рубашку Юджина.

– Может быть, во всех этих разговорах о яде что-то и есть, если Мерл платит таким ублюдкам, как ты, чтобы они тайком отстреливали чужих собак. Ты пил эту дрянь годами. Мы все ее пили. И если она может навредить оленю, то она уж точно может навредить ребенку, ты, гребаный лизоблюд. Никогда не задумался, почему Алсея еще не ползает?

Юджин попытался вырваться:

– Закрой свой гребаный рот.