Проклятие

Закончилась алгебра, впереди еще было обществознание. Мне пришлось погладить Кимку по плечу, чтобы напомнить о необходимости перейти в другой класс. Она вскинула на меня сосредоточенный взгляд, объявила:

– Знаешь, я могла бы уже пойти домой. Немного прогуляюсь, мама и не заметит, что раньше времени заявилась.

– Супер, – обрадовалась я, полагая, что прогуляемся мы вместе.

Может, посидим в нашей любимой кафешке «Часы» на углу пешеходки и улицы Красной. Повернулась к задней парте, где Орлик очень медленно складывал учебник и тетради в рюкзак, на пальцах показала ему: «уходим обе». Он кивнул, с облегчением, как мне показалось. Я догадывалась, что он отправится за нами, но в компанию вливаться не станет, понаблюдает со стороны.

Мы вдвоем спустились в раздевалку, пустую и прохладную. Кимка двигалась вяло, одевалась словно во сне. Я помогла ей застегнуть пуговицы и отругала за голое горло. Стянула с себя шарф и обмотала вокруг ее шеи. У меня хоть куртка с высоким воротником, подруга же была в пальто, застежка которого заканчивалась чуть выше живота. А вышли мы в сырую неразбериху из снега наполовину с дождем. Орлик, сколько я ни крутила головой, в поле зрения не попадал.

– Знаешь, я пойду, – тихим голосом выговорила Кимка и погладила меня по руке, которой я поддерживала ее на скользком школьном пороге.

– В смысле пойдешь? А я могу хоть проводить тебя до дома? Торопиться мне некуда, сама знаешь.

Но подруга виновато качнула головой:

– Богдашечка, они ведь не подойдут к тебе, если будешь не одна. А чем быстрее это случится, тем больше шансов… наверно.

Мне стало стыдно. Конечно, Кимка думала не о кафешках с прогулками, а о том, как спасти Вилли, раз уж я дала ей такую надежду. Потому и из гимназии меня увела. Я ведь тоже на все готова была ради его спасения, но вот этот момент упустила из виду – очень уж хотелось побыть в компании, а не бродить одной по сырым улицам. Эх, в очередной раз Дана взяла верх над Деей!

– Да, Ким, иди, конечно. А я послоняюсь, сколько смогу. Хотя мой адрес они тоже наверняка знают…

Мы посмотрели друг на дружку одинаково потерянными глазами, потом вдруг крепко обнялись и разбрелись в разные стороны.

Глава девятая Дары всадников

И вот я медленно бреду по родной пешеходке. Мокрые снежинки атакуют мое лицо с таким остервенением, словно объявили на меня охоту, ветер-злодей пируэты выписывает, ну никак не оказаться к нему спиной. И шея скоро от снежного крошева стала мокрой, без шарфа-то. Я чувствовала, что Орлик рядом, ощущала его взгляд и почему-то тосковала по нему даже острее, чем когда не знала, где он вообще. Вот бы подошел, обнял за плечи, согрел. Но нельзя, я теперь подсадная утка и должна делать свое дело.

Но что эти люди могут потребовать от меня, в обмен на что смогу выкупить у них жизнь Вилли? Что такого они не могут заставить меня сделать и так, в любой удобный для них момент? Я поежилась: да все могут. Или нет? Или Орлик поставил такую защиту, что они не в силах повлиять на меня и вынуждены договариваться? Ну почему я раньше не разузнала досконально, на что способны мужчины-всадники и каким образом противники, имеющие одинаковые дары, ведут свою многовековую битву?

Ладно, это я обязательно выясню, а пока вернемся к главному: чего они хотят лично от меня? Чтобы я по собственной воле навсегда ушла в Нутряной мир? Я снова вздрогнула: к этому я не готова. Но, разумеется, сделаю это ради Вилли. Дадут ли мне в таком случае время хотя бы попрощаться с друзьями? Немного утешает, что Орлик знает пути в тот мир, да и Сашка туда вхож, доказано на опыте.

Но если им нужно другое? С ужасом вспомнила я слова Орлика о том, что в маленькой армии его восприемника единственной женщиной-всадницей была Оляна, а теперь, выходит, нет ни одной. Те всадники могут захотеть, чтобы я заменила ее, и тогда сбудется страшное предположение Сашки. Нет, не сбудется, потому что при таком раскладе я скажу «нет». Но как жить после этого, зная, что мой отказ убил Вилли? Как признаться в этом Кимке?

Меня затрясло от ужаса. Застыв посреди тротуара, я громко позвала:

– Орлик!

Я больше не могла оставаться одна со своим страхом и неведением. Он должен меня услышать, всегда слышал. Но оглянулась лишь женщина в черном пуховике, окинула меня недоуменным, настороженным взглядом и прижала рукой сумочку. Орлик не появился.

В полном отчаянии я огляделась по сторонам, прикидывая, как быстро смогу добежать до дома и встать под горячий душ, а потом нырнуть под одеяло… нет, под два, и вдруг поняла, что стою напротив той самой подворотни, которая ведет к мигрантской общаге. Я восприняла это как знак свыше, забилась в предбанник маленького книжного и полезла за телефоном.

В голосе Инги приветливости не наблюдалось, но ответила она после первого же сигнала.

– Инг, привет. – Из-за озноба я едва выговаривала слова. – Ты как там?

– В норме, – настороженно отозвалась Конрад. – Есть новости?

– О Вилли? Нет… Слушай, Инга, я сейчас почти у самого твоего дома, можно забежать к тебе?

– Зачем? – в своей обычной манере удивилась она.