Проклятие

– А вот и нет! – не сдержалась Зима, рывком отбрасывая незаконченное рукоделие. – Наши родители, да и все взрослые нашего народа, как раз пришли из того мира. Конечно, они любят рассказывать о нем всякие красивые истории, и некоторые при этом сидят развесив уши, но я-то знаю правду: в том мире полно всего ужасного, и почти весь наш народ был уничтожен гадкими злыми соседями! Так что не вижу смысла возвращаться туда!

– Нет-нет! – разволновался и пошел мелкими волнами ручеек. – Мир ваших родителей изменился бы, вернись туда варганы. Да, он не станет идеальным, потому что все промежуточные миры даны для испытания и правильного выбора, но сделается добрее, я точно знаю!

Девочка хмыкнула, выражая глубочайшее сомнение, и принялась искать кособокую, с торчащими нитками, подвеску-корзиночку, которую все же кое-как соорудила. Годим надел корзиночку на шею и в углубление осторожно посадил Румка. Тот повозился, как птенец в гнезде, устраиваясь поудобнее, и с важным видом оповестил детей, что собирается немного вздремнуть.

Шли дни, а Годим никак не мог придумать, как им с сестрой выбраться из Ашера. Он уже несколько раз пробирался тайком на хозяйскую конюшню, но только убедился, что с огнедышащими ящерами и зубастыми птицами ему не сладить. А на Айке, которая всякий раз радовалась его появлению и тянула к мальчику свою печальную морду, далеко не уедешь. За Айку Годим боялся, зная, что сестра все еще прячет украденный кинжал под перинами. И однажды он вдруг придумал…

Годим сам удивился, как не додумался до этого раньше. Наверно, из-за слуг, которые едва ли не силой вкладывали им с сестрой в рот еду, заливали все обильным сладким питьем, от которого хотелось только спать. Разговаривать на прогулке было опасно – все дети-монеты просто валялись на коврах и перинах, некоторые лениво играли в какие-то местные малоподвижные игры. Годим едва дождался, когда можно будет вернуться в помещение. Зима, сладко позевывая, собиралась еще поспать, но мальчик потряс ее за плечо:

– Я придумал, как нам покинуть Ашер и оказаться там, куда мы собирались!

Сон моментально слетел с ресниц Зимы, она взволнованно глянула на брата:

– И что же ты придумал?

– Все просто! Мы должны сделать вид, будто больны, слабеем и чахнем! Ведь не захочет же наш хозяин лишиться двух монет, на которые уже потратил так много еды и одежды?

– Точно! – вскричала Зима, на лету уловив замысел брата. – Жители Ашера всегда славились своей хитростью. Он попытается сбыть нас с рук, пока мы еще живы, и немедленно отправится с нами в Блишем!

– К сожалению, нам придется пока оставить здесь Айку, – вздохнул Годим. – Но зато мы разбудим Орлика, а уж он обязательно придумает, как освободить лошадку Деи. Он не оставит ее здесь!

– Ерунда! – отмахнулась Зима. – Мы и сами освободим Айку, Орлику не придется этим заниматься.

Годим, только что радостно возбужденный и приплясывающий от нетерпения, сразу насторожился и уставился на сестру в недоумении.

– Ты что, не понимаешь? – сочувственно спросила девочка. – Это же так просто! Где-нибудь в Навии хозяин обязательно спустится, чтобы напоить то существо, на котором полетит. Вот тогда мы и обретем способности всадников и заставим его – ты заставишь – вернуться за Айкой, чтобы не оставлять ее тут одну. Спрячем ее где-нибудь в лесу, а сами продолжим путь в Блишем. Ты велишь хозяину опуститься прямо на гору Спящих, мы разбудим нашего сродника и все вместе вернемся в Навию, сперва за Айкой, а потом – домой. Ашерца и его зверя можно будет оставить у нас на поляне, как прислугу…

Годим слушал сестру в оцепенении, не понимая, как его отличная задумка прямо на глазах превратилась в нечто ужасное, чего он всеми силами пытался избежать.

– Но, сестра, способности всадников не пробудятся, пока на нас кто-то не нападет. А с какой стати нашему хозяину нападать на собственное добро?

Однако у Зимы, кажется, все уже было продумано.

– А мы заставим его сделать это, – заявила девочка, и кинжал словно сам собой оказался в ее руке. – Я нападу на него, а когда он бросится на меня, тебе уж некуда будет деваться – ты заступишься за меня и пробудишь свой дар. Надеюсь, что и мой дар проявит себя, но твой куда важнее.

Годим ошеломленно молчал. Сестра, решив, что он полностью с ней согласен, отошла к окошку и взобралась коленками на широкий мраморный подоконник.

– Вот уже слуги идут, чтобы отвести нас на обед! Думаю, сегодня нам нужно хорошенько поесть и постараться унести с собой побольше еды, а потом припрятать ее в комнате. Завтра же с утра мы объявим, что не хотим есть и вообще не в силах встать на ноги. Хозяин живо взволнуется!

– Зима, – решился мальчик, подходя к сестре и протягивая к ней руки, – я не хочу пробуждать свой дар. Давай придумаем другой план. Этот никуда не годится и…

Договорить он не успел. Сестра скатилась с подоконника на ковер, вскочила на ноги, бледная, дрожащая, и закричала так, что, наверно, ее услышали во всех уголках замка: