Проклятие черного единорога. Часть третья

Зашипела вода. Зашипела от боли убийца. Пламя, обглодавшее её одежду, мигнуло и погасло. Лишь на раскалившемся песке остались золотые искры.

— …Хочу-у! — сладостно простонала Безымянная, невзирая на полученные ожоги. — Какая сила…

Она вновь вскинула руки. Дженна отшатнулась, рухнула на спину, вскользь бросила заклятье. Плоть, огонь и вода встретились. Берег окутали облака пара. Шипение двух стихий и запах горелого мяса разлились в воздухе.

— Во мне мно-ого жизней, — повторяла Безымянная, сквозь туман надвигаясь на чародейку.

Ореол голубоватого света делал её обожжённое лицо неестественно бледным, отражался в глазах призрачными огоньками. Частично сгоревшие волосы топорщились клочками.

— Я чувствую их силу… — шептала девушка. — Я слышу их голоса… Они не нашли чертогов Единого… Их обманули! И они кричат… Они стонут и требуют… Ты виновата… Нам нужна твоя сила… Мы жаждем отмщения…

Её кровь, сочившаяся из многочисленных неглубоких ран, тяжёлыми вязкими каплями падала на песок. И напитавшаяся нечистой витали почва исторгала из себя струйки тумана. Тонкими белёсыми червями туман расползался из-под ног Безымянной, устремляясь к Дженне.

Чародейка содрогнулась от ужаса и отвращения. Сколько же жизней поглотило это создание? Сколько обителей Единого, деревень и просто случайных прохожих встретилось на её пути? И в этом… во всём этом виновата Дженна? В том, что творил Луко Лобо, виновата Дженна?

Ну уж нет! Она пощадила наёмника, она выбрала жизнь, но на этот раз она обязана поставить точку! Она исчерпает всю свою витали, чем бы это ей ни грозило, но защитит единорога, своих друзей, знакомых, тех, кого ещё не знает. Она защитит даже своих врагов, бесы бы их побрали…

Она сделает это ради Сии, ради всех детей этого мира, ради маленькой Василисы!

— Я твоя кара, — прохрипела Безымянная.

— Значит, я стану твоей смертью, — спокойно ответила чародейка.

* * *

— Знаю, что ты не простишь меня, Сай, и всё же я прошу прощения, — говорил Индр. — Я прошу прощения за то, что пришлось умолчать о многом; за то, что я рискую жизнью твоей возлюбленной.

Калейдоскоп образов, одетых в сияющую дымку, мелькал перед глазами путников. Они спешили. Города, деревни, поля, леса, горы и равнины проносились в один миг. Ясное звёздное небо сменялось дождевыми тучами, дожди — снегами.

— …Дженна не сказала тебе всего лишь потому, что я просил её хранить молчание. Когда всё закончится, ты волен злиться, мстить, покарать меня, но не вини её. Дженна хотела, чтобы ты всё узнал… но чуть позже. Она понимала, на что идёт… Она понимала, что ей не обойтись без помощи. Она рассчитывает на неё, она надеется и верит… Она ждёт тебя…

С каждым ударом сердца Сайрон и хранители приближались к цели. И всё равно магу казалось, что движутся они слишком медленно. Невыносимое ноющее чувство не оставляло его сердце с тех пор, как он вернулся в Энсолорадо. На некоторое время его удалось приглушить мечтами о будущем…

Дурак! Он позволил себе мечтать, позволил себе поверить в счастье… Но заслужил ли он право на счастье?

* * *

Морская стихия ослабляла силу огня, поэтому чародейка отступила к руинам города. С приходом ночи туманы немного рассеялись, обнажив останки некогда прекрасной столицы.

Свет луны пронизывал изящные и величественные, точно сами древо-камни, строения и растекался по извилистым улицам, усыпанным пеплом. Сияние ночного солнца очерчивало силуэты иссохших деревьев, которые, словно стражи, застыли в бессменном карауле вдоль парков и аллей.

На их ветвях уже никогда не появится листва, но отчаиваться рано. Время излечит это место, надежда есть. Если только Дженна одолеет «рыцаря в белом плаще»…

Она не может, не имеет права проиграть, и она не проиграет. Монахиня без имени обладала невероятной силой, но она уже совершила немало промахов. Кем или чем бы она ни являлась, она была глупа и самонадеянна.

Стиснув зубы, Дженна соткала новую ауру, бросила заклятье. Алое зарево осветило руины, поглотило силуэт врага. Истошный оглушающий вопль прокатился по пустынным улицам.

Безымянная кричала, рычала и выла. От её голоса поднимался ветер, трескались камни и дрожала земля.

Чародейка зажала уши, зажмурилась. Крик монахини болью пронзал всё тело, каждый мускул. От него словно кровь вскипала в венах и лопались жилы.

В следующий миг Безымянная затихла. Когда Дженна взглянула на убийцу, та стояла на коленях. Голая, обгоревшая — и всё-таки она была жива. С поистине сказочным упорством она продолжала ползти вперёд.