Проклятие десятой могилы (ЛП)

— Ты можешь якобы искать ребенка для усыновления, — предложила Куки.

— Холодно. Да и вряд ли усыновление начинается с личных визитов.

— Тогда прикинься филантропом, который ищет, куда пожертвовать деньжат.

— Тут совсем мороз.

— Ну пардон. Так-так, а может, будешь репортером, который хочет написать о медсестре огромную статью?

Я задумалась.

— А вот это может и прокатить. Раньше о ней писали тонны статей.

— Кстати, никаких упоминаний о болезнях я не нашла. Она никогда не была замужем, и у нее нет своих детей.

— Ясненько. Спасибо, Кук. Позвоню, если узнаю что-нибудь интересное.

— Будь осторожна.

Выйдя из Развалюхи, я первым делом направилась в кабинет администрации, чтобы отметиться и узнать, работает ли сегодня медсестра, она же Флоренс Риццо. По поводу репортера пришлось передумать — сотрудникам детдома это могло не понравиться. Поэтому, когда у меня спросили, кто я такая, я ответила:

— Консультант полиции. У мисс Риццо может быть информация по делу, над которым я сейчас работаю.

Технически, я не солгала. Правда, в моих словах подразумевалось, будто к упомянутому делу меня привлекла полиция, но ведь напрямую я этого не говорила.

Похоже, женщину за столом удивить было невозможно.

— Дальше по коридору и направо.

Что ж, это было легко.

— Спасибо.

Итак, мне оставалось лишь считать медсестру, так сказать, с чистого листа до того, как я заикнусь о череде смертей. Девочка лет шестнадцати с темной кожей и большими экзотическими глазами цвета дымчатого стекла сказала, что медсестра навещает кого-то в медпункте. В ушах так и затрезвонил сигнал тревоги. Еще один заболевший ребенок на руках у мисс Риццо, блин.

Когда она наконец появилась, я встала и протянула руку:

— Здравствуйте. Меня зовут Чарли Дэвидсон. Я консультант полиции. Меня привлекли к делу, которое связано с этим детским домом.

— Господи… — отозвалась медсестра с северо-восточным акцентом. — Прошу вас, присаживайтесь.

Флоренс Риццо оказалась полноватой брюнеткой сорока с чем-то лет. Судя по тому, что находилось на ее столе, она была поклонницей «Ред Булл» и комиксов.

Я села напротив и стала ждать, пока она не приберет бардак на столе.

— У вас в медпункте кто-то лежит?

— Да. Бедные дети! — Сложив комиксы в стопку, она постучала ими по столешнице, чтобы стопка стала ровнее, и засунула в ящик. — Грипп. Вы ведь в курсе, что сейчас эпидемия?

— Да. Похоже, все хуже, чем в прошлом году.

— Мне тоже так кажется. От этой напасти никто не застрахован. Черт бы побрал эти простуды! Итак, чем я могу помочь?

Ничего необычного от мисс Риццо я не ощущала, но ведь все только началось.

— В последние годы здесь произошло несколько смертей. Меня наняли разобраться, что к чему.

— Боже правый! — ахнула медсестра, но вместо беспокойства или удивления я ощутила, что она охотно станет сотрудничать.

К сожалению, именно такую реакцию и дают люди с Мюнхгаузеном «от третьего лица». Они жаждут внимания. Жаждут, чтобы в них увидели героев или доведенных до отчаяния жертв. Все ради того, чтобы оказаться в свете софитов. Но что еще хуже — они не понимают, что причиняют вред, а значит, считать с них чувство вины практически невозможно.

— В «Теплом пристанище» действительно было несколько несчастных случаев, и всем им даны объяснения в наших отчетах.

— Да-да, я читала. Но, видите ли, с точки зрения статистики, все это выглядит несколько… необычно.

— Еще как! — кивнула мисс Риццо в знак полнейшего согласия, а потом, словно у нее в голове загорелась лампочка, спросила: — Вы ведь не думаете, что здесь имеет место злой умысел? Некоторые из детей были тяжело больны. — Она словно начала вспоминать имена и мысленно ставить рядом с ними галочки. — Некоторые погибли в результате несчастных случаев. Слава небесам, у нас есть миссис Очоа. Если бы не она, могла бы случиться очередная трагедия.

— Кто такая миссис Очоа?

— Наша завхоз. На днях упала стопка дров. Маленького Руди чуть не раздавило, но миссис Очоа вовремя успела его оттолкнуть. Он сейчас тоже в медпункте с ушибом ноги. В остальном с ним все в порядке. А еще у нас были самоубийства. Два, если точнее. Вы должны понять: все эти дети из неблагополучных семей. Порой они просто-напросто не справляются и думают, что единственный выход — это лишить себя жизни. — Из глаз мисс Риццо брызнули слезы. — Когда произошли те случаи, меня здесь не было.

— Мне казалось, вы проработали здесь больше десяти лет.

— Все верно. Я о том, что меня не было в доме. Первое самоубийство потрясло стены нашего учреждения. Директор пребывала в таком отчаянии, что едва пережила этот кошмар. Я тогда была в Делавэре в гостях у родственников.

Так и знала, что не ошиблась с акцентом.

— Второй стала Сиси… Бедняжка. Я думала, у нее все хорошо. Она попала к нам после трудностей в приемной семье. Поначалу не доверяла ни единой живой душе, но все же прекрасно приспособилась к новой жизни. В ту ночь, когда Сиси наложила на себя руки, у меня был выходной. Страшная трагедия…