Проклятие дворфа

Миранда Шепот Ночи слишком поздно заметила застывшего среди деревьев с занесенной над головой дубиной огра. Причиной тому ветер, дождь, маскирующая окраска огра, или неведомая сила засевшая в мозгу и заставляющая ее идти вперед в неизвестность, ради достижения цели, о которой Миранда не знала ровным счетом вообще ничего. Она шла в каком-то полусонном забытье, борясь с поработившей ее разум силой. На какое-то мгновение поработившая разум сила исчезла, позволив ей стать прежней Мирандой, непревзойденной охотницей и воительницей. Она заметила огра, и рука ее молниеносно метнулась к колчану со стрелами. Вот только было уже слишком поздно. Огромная дубина огра обрушилась на голову в тот самый миг, когда ее проворные пальцы накладывали стрелу на тетиву лука. Все это заняло у нее не более секунды, но этого оказалось достаточно для того, чтобы эльфийская красавица-воин перестала существовать, а безобразный, толстобрюхий огр Хэнк Живоглот праздновал победу.

Закуска оказалась превосходной на вкус. Вполне приличный ужин на один раз, не идущий ни в какое сравнение с оставленной на болоте медвежьей тушей. Но сейчас, сытно рыгая и отдуваясь, огр был гораздо более благодушен. Его нынешнее состояние не шло ни в какое сравнение с тем, с которым он проснулся сегодня утром. И даже оставленная на болоте медвежья туша его больше не расстраивала, не давила на него тяжким бременем воспоминаний, как в последние голодные и промозглые дни.

Высасывая костный мозг из переломанных костей эльфийской красотки, огр благодушно думал о том, что попадись ему орки прямо сейчас, он, пожалуй, был бы с ними помягче. Не стал бы их жрать живьем, ведь в ближайшие несколько часов он все равно не сможет запихать в себя даже самый крохотный кусочек пищи. Он просто немножко развлечется, живьем сдерет с орков шкуру дабы насладиться их мучениями. Его тело получило физическую пищу, а душа требовала пищи духовной, и в этом плане для поддержания душевного равновесия предсмертные вопли замученных до смерти пленников будут самым лучшим средством.

По следам оставленным орками огр знал, что их двое, и это опытные воины, справиться с которыми будет непросто. Придется применить все свои знания и умения, ибо одним только угрожающим ревом схватку ему не выиграть. Но он был уверен в своих силах не меньше, чем в толщине собственной шкуры, проткнуть которою не смогло даже рыцарское копье, лишь слегка ее оцарапав. Лишняя пара царапин на его шкуре, если орки будут достаточно проворны, чтобы достать его своими тупыми, иззубренными мечами, ему нисколечко не повредят. Целебные ванны из болотной грязи способны творить чудеса, излечивая и более серьезные раны. Вроде тех, что были у него, когда он был молод и беспечен, и угодил в лапы матерому медведю, который хорошенько его помял. И хотя молодой Живоглот оказался сильнее, и за несколько дней сожрал своего обидчика вместе со шкурой и потрохами, полученные им в схватке ранения еще долго давали о себе знать. И если бы не принимаемые им ежедневно грязевые болотные ванны, возможно, он бы так и околел возле недоеденной медвежьей туши на радость прочим, питающимся мясом обитателям леса.

Высосав из кости остаки костного мозга и сытно рыгнув, Живоглот внимательно осмотрелся по сторонам в поисках того, что он мог поначалу не заметить, терзаемый голодом. Если остался еще хоть один, даже крохотный кусочек пищи, его необходимо поднять и съесть. Ни единого кусочка не должно пропасть даром. Еда была религией огров, воспитавшая в них трепетное отношение к пище, какой бы невероятный облик она не принимала. Но ничего заслуживающего внимания Хэнк так и не нашел. Разве что валяющийся неподалеку череп с остатками волос.

Сам череп был начисто обглодан огром еще до того, как он принялся смаковать пальчики эльфийской красотки. Но что-то в нем привлекло внимание огра, заставило отбросить в сторону обглоданную руку, и потянуться за черепом. И лишь взяв его в руки, огр понял, что именно привлекло его внимание. Глаза эльфийки. Они смотрели на огра словно живые, раня его в самое сердце своим лучистым светом. Острая боль пронзила крохотный мозг огра, и глаза, которые он собирался сожрать, отправились за его толстенный ремень, посредством которого крепился к брюху огра единственный доспех, являющийся гордостью его хозяина. Набрюшная пластина прикрывающая брюхо огра в самом уязвимом месте. Больше у огра за поясом не было ничего, за исключением деревянной ложки, вырезанной им из молодого дуба в незапамятные времена мечом одного из самых первых встреченных им на болотах рыцарей. Ложка нужна была огру для того, чтобы вычерпывать мозги из проломленных черепов, и, чтобы не единой капли крови не пропало из тела жертвы после того, как он голыми руками вспорет ей брюхо.