Проклятие Евы. Как рожали в древности: от родов в поле до младенцев в печи

Единственным, что сильно огорчало Земмельвейса, были ужасающие цифры женской смертности. Все знали, что в отделении Клейна число смертей доходило до 58-168 на тысячу женщин, в то время как у Барча показатели были значительно ниже – не более 33 рожениц на тысячу [43]. Разумеется, за первым закрепилась дурная слава. Женщины шли в отделение Клейна как на плаху.

Выдвигались невероятные предположения относительно причин такой ситуации. Например, считалось, что всему виною стыдливость пациенток первой клиники. Якобы осмотр студентами вгонял женщин в неописуемое потрясение, что, вероятно, приводило к росту заболеваемости женщин. Во втором отделении с этим было проще, ведь там работали одни женщины-акушерки.

Страх вызывало и еще кое-что. Больничная часовня располагалась таким образом, что, отправляясь в первое отделение на причастие, священник проходил все пять отделений больницы. Перед преподобным бежал служка и звонил в колокольчик, оповещая о том, что святой отец идет причащать страждущих. Все знали: где-то в больнице в муках умирает еще одна женщина. Пациентки цепенели от ужаса, ожидая своего часа. Земмельвейс не верил в подобные небылицы. Как и в то, что горячку вызывает вредное воздействие из космоса или атмосферы. Но все-таки убедил священников ходить без «музыкального» сопровождения. Смертность, правда, не снизилась. Но вскоре произошел трагический случай, который привел акушера к нужным выводам.

В марте 1847 года скончался лучший друг Земмельвейса, патологоанатом и профессор судебной медицины Якоб Коллечка. Он порезался скальпелем во время вскрытия женщины, погибшей от родильной горячки. Это обстоятельство заставило Земмельвейса тщательно изучить протокол вскрытия и историю болезни друга. Плеврит, перикардит, перитонит, воспаление мозговых оболочек – та же картина, что и у женщин, скончавшихся от сепсиса. И тут Земмельвейса осенило: трупные частицы проникли через порез! Возможно, к роженицам первой клиники трупные частицы попадали в раны матки и влагалища с рук студентов, до этого проводивших вскрытия. Повитухи-то с трупами не контактировали. Выходит, сами врачи и студенты являются источником смертельной болезни.

Стоить отметить, что открытие Земмельвейса строилось исключительно на наблюдениях и было эмпирическим[88]. Спустя десятилетие выдающийся французский микробиолог Луи Пастер (1822–1895) докажет, что в основе процессов брожения лежит деятельность микроорганизмов. Следующим шагом станет открытие патогенных бактерий и их способность вызывать инфекционные заболевания. Опираясь на работы Пастера, английский врач и ученый Джозеф Листер (1827–1912) разработает принципы хирургической антисептики, что позволит предупреждать инфицирование ран.

Но это будет потом, а пока… Земмельвейс ринулся в бой с невидимым врагом. Верным союзником доктора стал раствор хлорной извести. Хотя выбор был невелик. Существовало всего два дезинфицирующих раствора: один на основе хлорки, другой на основе карболовой кислоты.

Земмельвейс выбрал хлорную воду, потому как средство хорошо устраняло трупный запах, а значит, уничтожало трупные частицы на руках врача. Занимательно, что в будущем Листер предпочтет хлорной извести карболку. Помимо этого, Земмельвейс запретил студентам и докторам посещать морг за два дня до проведения операций и обследования рожениц, что было весьма смелым решением, поскольку в те времена ценность хирурга определялась количеством часов, проведенных им в прозекторской. Трупный запах, исходивший от одежды и рук врача, свидетельствовал о его прилежности и обширных анатомических познаниях.

Земмельвейс предвидел, какой резонанс может вызвать его концепция. Поэтому он начал с деликатных писем в ведущие медицинские клиники Европы. В письмах он приводил статистику за несколько лет, иллюстрирующую, что с утверждением патологической анатомии обязательной дисциплиной и введением регулярных вскрытий смертность от родильной горячки увеличилась в два раза. Но его обращения игнорировались. Земмельвейс не бросил своих попыток, однако тон его посланий становился все более резким. Акушер грозился привлечь внимание общественности и призвать к ответу врачей, не желающих отказываться от прежних правил.

Тем временем новый распорядок в Центральной Венской больнице принес свои плоды. Спустя пару месяцев показатели смертности между первым и вторым отделением сравнялись, совсем скоро смертность снизилась до рекордно низкого уровня. Дурная слава, преследовавшая врачей отделения Клейна, канула в небытие.