Проклятие или дар

Она говорила, как-то странно выделяя слова, как будто не испытывала к нему больше никакого уважения. Усевшись за свой стол, Майкл стал украдкой разглядывать ее. Что здесь происходит? Мишель всегда была самой большой его почитательницей, сторонницей и опорой. Всем было очевидно, что она по уши в него влюблена, и он бессовестно ее эксплуатировал. Однако сегодня она заговорила совсем по-другому. В голосе звучало раздражение, как будто она вдруг увидела, каков он на самом деле, и больше не желает иметь с ним дела.

– Мишель, у тебя все в порядке?

Сложив руки на груди она ледяным тоном произнесла:

– В абсолютном. А почему ты спрашиваешь?

– Не знаю. Просто ты говоришь так, что…

– Лучше зайди к Лео. Он уже спрашивал о тебе, и, похоже, рассержен.

Пятидесятисемилетний Лео Таррант, сердце фирмы, обычно сохранял полную невозмутимость. Зная, что через год он уйдет на пенсию, он никому и ничему не позволял смущать свой покой. Однако в это утро он был сам на себя не похож. Седые волосы, обычно гладко причесанные, стояли дыбом. На дряблых щеках появились красные пятна. Откинувшись на спинку кресла, он, ритмично постукивая, вертел в руках золотой портсигар – символ силы воли, напоминание о привычке оставшейся в прошлом.

– Вы очень подвели меня с делом Трауэрбриджа, – начал он. – Отдав его в ваши руки, я рассчитывал получить быстрый результат. Но пока кажется, что им все равно придется обращаться в суд.

Майкл с недоумением повернулся в кресле. Он не мог понять позицию Лео. Не получив в срок недвижимость, один из клиентов подал в суд на компанию «Трауэрбридж Девелопментс». Компания, понимая, что шансов выиграть дело нет, потребовала провести внесудебные переговоры с участием своих постоянных юридических представителей.

Майкл сделал все возможное, чтобы переговоры состоялись. В конце концов, он дружил с владельцем компании и его семьей. Они даже ходили друг к другу в гости. Их дети играли вместе.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, Лео, – вынужден был сказать Майкл. – Я закончил свою часть работы задолго до намеченного срока, и тогда суд еще можно было предотвратить.

– У меня совершенно другая информация, – заявил его босс, пощелкивая крышкой портсигара. – Клиент считает, что вы саботировали переговоры, тянули время, и теперь согласовать требования сторон почти невозможно. И сам Трауэрбридж, и его сын не вверят в возможность заключить устраивающую их сделку. К тому же, есть еще кое-что.

Майкл был ошеломлен. Защищать интересы этих людей усерднее, чем он, было просто невозможно. И если они так его благодарят…

– Вы получали какое-либо финансовое поощрение от семейства Трауэрбридж? Компенсацию за справедливое отношение к делу, что-нибудь подобное?

Старик обвиняет его в получении взятки? Майкл не поверил своим ушам.

– Нет! Конечно, нет! – возмутился он. – Как вам это вообще пришло в голову!..

– Успокойтесь, я не утверждаю, что вы это делали. Однако компания просила меня уделить особое внимание этому вопросу. Вспомните свои отношения с Трауэрбриджами в последние несколько месяцев. И постарайтесь, чтобы в ваших воспоминаниях о деловых контактах с этой фирмой не обнаружилось ничего, что может подорвать вашу репутацию. А теперь давайте рассмотрим эти жалобы подробно. – Он достал тонкую красную папку и раскрыл ее.

В течение следующих полутора часов Майкл допрашивали с пристрастием. И хотя он вышел из кабинета Лео в какой-то степени оправданным, взгляд старика ясно говорил, что нечто важное исчезло из их отношений навсегда. Доверие, существовавшее между ним и руководством компании, сорвали с него, словно нашивки с гимнастерки проштрафившегося солдата. И теперь вопрос заключался не в том, чтобы как можно скорее восстановить доверие Лео. Нужно было понять, почему в его компетентности возникли сомнения, да еще так внезапно. Очевидно, отец и сын Трауэрбриджи оболгали его, а Лео им поверил. Но почему? Чего они хотели добиться, кроме срыва переговоров? Совершенно непонятно.

Он думал об этом всю первую половину дня, причем его секретарша не утруждала себя соблюдением даже правил обычной вежливости. Она являлась лишь для того, чтобы швырнуть на стол очередную папку с документами, и тут же исчезала. Глядя на нее, он чувствовал, что она способна подать на него в суд и обвинить в харассменте. Майклу казалось, что земля буквально уходит из-под ног. Когда вечером он уходил с работы, привратник недовольно пробурчал, что теперь у него другое место парковки – гораздо дальше от входа.

* * *

Тема разговора не заинтересовала Марлу. После обеда они вместе вымыли посуд, но она снова повернулась к раковине и принялась протирать посуду, хотя это была обязанность домработницы, которая приходила по утрам, и придет завтра. Наконец, осознав, что он задал ей вопрос, Марла вздохнула и повернулась к нему лицом.

– Не знаю, что сказать, Майкл. Такое случается. Только не надо паранойи. Никто не хочет достать тебя.

– А мне, наоборот, кажется, что хочет, – пожаловался он, достал из буфета бутылку виски и налил себе полный стакан.