Проклятие Ивана Грозного и его сына Ивана

– Да пес с ними, пущай подавятся. Не будет им счастья на чужом-то горе. Вставайте уже. Стыдоба какая!

Но Елизавета Николаевна ничего не слышала, а все молила, вырывалась из рук Аграфены, ползла. Из других комнат посмотреть на представление собрались остальные мародеры. Они смеялись, плевали в нее, ржали грубыми, развязными голосами. Она ничего не слышала.

Тогда Аграфена, отчаявшись достучаться до обезумевшей от горя барыни, прошептала ей зло в ухо:

– Видел бы он вас сейчас!

Подействовало, Елизавета Николаевна словно очнулась. Огляделась вокруг растерянными глазами, ухватилась за Аграфену и, пошатываясь, встала на ноги.

Потом отыскала глазами чекиста в матросской тужурке и, гордо выпрямив спину, глядя ему прямо в глаза, отчетливо, грозно проговорила:

– ПРОКЛИНАЮ!

Он было дернулся врезать ей. Но Тродлер, подоспевший сзади, потянул на выход, нашептывая что-то вроде: «Брось, не связывайся», неся в кармане на выход серебряный подстаканник, который Елизавета Николаевна с Аграфеной берегли на черный день, несколько ценных книг из собрания Виктора Владимировича, поварешку и вышитый бисером ридикюль. Когда сотрудники Чрезвычайной комиссии покидали комнату, матрос повернулся боком, пролезая в дверь, портрет развернулся, и Всеволод Михайлович бросил на Елизавету Николаевну последний, полный нежной любви взгляд.

Елизавета Николаевна Савелова прожила еще полтора года и скончалась в январе тысяча девятьсот двадцать первого в нищете и голоде.

Глава 16

– Варь, возьми меня с собой, – выйдя из директорского кабинета, принялся ныть Макар.

– Да я и сама-то не знаю, что делать, зачем мне еще ты? – не оценила его порыва Варя.

– Ну, как зачем? Помогу. В конце концов, вдвоем не так страшно, или ты забыла, что за гостями Булавиных убийца охотится? Вдруг и на сыщиков перекинется, – насмешливо подмигнул Макар, расправив широкие плечи.

– А тебе-то это зачем? – подозрительно прищурилась Варя.

– Завтра Фон приезжает, не хочу смотреть, как он будет Алисе на колени слюной похотливой капать. Колбасник толстомордый, – зло высказался Макар.

Что ж, резон был весомый. Австриец действительно был жаден, похотлив и капризен, но при этом сказочно богат и помешан на русском искусстве. Он был одним из наиболее драгоценных клиентов фирмы, и Каменков за немалые комиссионные был готов терпеть любые его причуды и подчиненным наказывал. Хоть Фона из всех подчиненных интересовала только Алиса, и Варя не уставала поражаться, как она выносит мерзкого старикашку, да еще умудряется держать его на приличном расстоянии. Последнее было особенно удивительно.

– Ладно, беру, – милостиво согласилась Варя. – Только сегодня мне не до расследования. У меня кот всю обувь обгадил, надо бы в химчистку сдать для устранения запаха, я в Интернете узнавала, есть такая. Потом мне надо срочно туфли выходные купить, меня сегодня в театр позвали. А вот если время останется, тогда можем чего-нибудь порасследовать, – ворчливо закончила Варя и добавила с сомнением: – Если придумаем чего.

– Варь, давай хоть в Алисину папку заглянем? – потягивая молочный коктейль, предложил Макар, порядком одуревший от обувного шопинга. – По-моему, она не про всех фигурантов «Булавинского дела» зачитала.

– Какой ты внимательный, – откладывая в сторону коробку с туфлями и доставая из сумки папку, ехидно заметила Варя. – Читай ее Каменков, ты бы и ухом не повел.

– Так то Каменков, – усмехнулся Макар, – ну, чего там?