Проклятие королей

На мгновение в моей голове прояснилось, и яростно завывающие голоса отступили. Мутная пелена перед глазами рассеялась, и мой блуждающий взгляд уперся в круглый, бешено светящийся разноцветными огнями осколок, в многочисленных гранях которого, как в кривом зеркале, отразилось мое исказившееся лицо.

– Разбей его! – снова гаркнул кто-то над самым ухом, и поверх моего отражения легло совсем другое. В плечи впилось что-то острое, глубоко пропоров холодную кожу. А следом за этим пришла боль, слабая, тупая и словно бы тоже не моя.

Я вздрогнул, ощутив, что рядом со мной находится нечто потустороннее и такое же холодное, как я сам, но послушно выбросил руку и что было сил шарахнул по сверкающему осколку, отчего-то желая выбить, выколотить из него свое собственное отражение, которое на какой-то миг показалось мне изломанным и чужим.

Боль в содранных костяшках оказалась на удивление острой и намного более понятной, чем та, что терзала сейчас мои плечи. От нее в мозгах прояснилось намного быстрее. Я вспомнил, зачем сюда пришел. Вспомнил Мэла, Лору, Триш, Йена, Тори. После чего встрепенулся. С ненавистью уставился на ничуть не пострадавший от удара осколок. Уловил отголосок бьющегося во мне сознания брата. Попытался использовать Тьму, но вовремя вспомнил, к чему это привело в прошлый раз, после чего в каком-то остервенении принялся долбить кулаком по дурацкому зеркалу, которое кто-то очень даже метко обозвал «проклятием королей».

Не знаю, кто и зачем вообще это придумал – прятать воспоминания в этот долбаный артефакт, а затем снова их оживлять, ведь прикосновение к зеркалу и впрямь могло свести с ума.

«Алтории стоило хотя бы раз выбрать себе в короли темного мага! – зло подумал я, безостановочно пытаясь расколоть проклятый артефакт. – Что бы ни говорил герцог, а у темных больше шансов это выдержать! И никакие исцеляющие заклинания тут не помогут… Тьма!»

Я отстранился, раздраженно уставившись на зеркало, забрызганное кровью из разбитых костяшек.

Оно потемнело. Почернело. Едва не зашипело, начав источать легкий дымок. Однако ни одной трещины на нем так и не появилось. Эта дрянь не поддавалась магии! Ее не брала физическая сила! Фол знает, как на нее вообще можно воздействовать…

И тут меня, как говорится, осенило!

– Фол!!! – в каком-то прозрении выдохнул я, глядя, как капли моей крови медленно стекают по дурацкому зеркалу. – Тебе жертвую!!!

И вот тогда окружившая нас Тьма отреагировала. Завыла, завертелась, подняв на дне «колодца» самую настоящую бурю. Мэл, прижавшись со спины, с удвоенной силой вцепился в мои плечи. Я приглушенно ругнулся, почувствовав, как его когти пропороли мышцы до кости. Хотел было попросить его не так усердствовать в процессе снятия моей и без того дырявой шкуры, но в этот момент Тьма обрушилась на нас со всех сторон и с воем набросилась на жалобно скрипнувшее трюмо. В мгновение ока сожрала чудом сохранившееся до сих пор дерево. Жадно слизала с пола несколько капель моей крови. С неистовым ревом вгрызлась в покореженное зеркало. А когда уничтожила его подчистую, то так же яростно набросилась на залитый моей кровью осколок…

В «колодце» случился самый настоящий взрыв.

Нас с Мэлом отшвырнуло прочь с такой силой, что я на какое-то время перестал понимать, кто из нас кого держит и где чьи ноги находятся. Когда нас увлекло в бешеный водоворот, даже мимоходом подумал, что случайно создал в «колодце» еще одну «воронку», но в этот момент почувствовал, как напряглись прикрепленные к моей ауре поводки. Затем во Тьме раздался слаженный вопль, в котором мне почудилось не столько удивление или испуг, сколько злость. А затем Тьма накрыла меня с головой, и больше я ничего не помню.

Глава 18

Меня привели в чувство ощущение стремительного падения и мощный удар, которым ознаменовалось приземление. Упал я неудачно, крепко приложившись правым плечом и вдобавок треснувшись виском обо что-то твердое. Голова после этого загудела еще больше, все мысли оттуда на какое-то время исчезли. А когда ко мне вернулась способность соображать, то оказалось, что мы находимся вовсе не на том месте, где по идее должны были находиться.

На «колодец» в дворцовом подземелье это место ничуть не походило. Да, я все еще находился на темной стороне, но это была какая-то странная темная сторона. Во-первых, тут было более или менее тепло, несмотря на покрытую изморозью землю. А во-вторых, для темной стороны тут было чересчур светло. Причем льющийся со всех сторон свет исходил не от какого-то одного источника – он был повсюду. Сочился из покрытой белесым налетом земли. Окружал повисшие над головой непонятные шарообразные штуки, похожие на ощетинившихся иголками, подвешенных на ниточках ледяных ежей. Я, даже присмотревшись, не смог понять, что же это такое. Но внутреннее чутье подсказывало, что это нечто неправильное, чужеродное, а значит, и потенциально опасное.