Проклятие королей

Пусть мы и изгнаны от двора, король по-прежнему призывает нас, когда ему нужны выдающиеся полководцы. Оба моих мальчика, Монтегю и Артур, призваны на службу, когда король вторгается во Францию. Монтегю назначают капитаном, а Артур так отважно дерется на передовой, что его посвящают в рыцари, и теперь он – сэр Артур Поул. Я думаю, как был бы горд его отец, как была бы рада мать короля, и радуюсь, что мой сын послужил ее сыну.

Никто из придворных мне не пишет, я в изгнании, в молчаливой опале, хотя все знают, что я ни в чем не виновна, кроме того, что ношу свое имя. Томас Говард, старый герцог Норфолк, мирно умирает в своей постели, и я заказываю мессу за упокой его души в приорате, он был верным добрым другом; но я не еду на его богатые похороны. Королева Катерина время от времени присылает мне коротенькие письма, молитвенник из своей библиотеки, подарки к Новому году. Она вновь обретает милость короля и теряет ее, когда он заключает союз сперва с Испанией, а потом против нее. Моя бывшая ученица, моя милая маленькая принцесса Мария помолвлена со своим родственником, императором Карлом, в союзе против Франции, потом ей назначают в мужья ее кузена Иакова, молодого короля Шотландии, потом даже ходят слухи, что ее отправят во Францию и выдадут замуж там. Надеюсь, кто-нибудь, занявший мое место, скажет ей, чтобы не привязывалась к мыслям об этих союзах и не думала об этих молодых людях как о возлюбленных. Надеюсь, что кто-то учит ее смотреть на все это властолюбие с неизменным скептицизмом. Для нее не было бы ничего хуже, чем влюбиться в одного из своих корыстных ухажеров, все они могут все потерять.

Я узнаю от мажордома Бишема, которому рассказали гуртовщики, гонявшие наших коров в Смитфилд, что на улицах судачат о том, что у короля новая любовница. Никто точно не знает, кто из придворных дам привлек сердце короля, но говорят, что это Мария Болейн – теперь она Мария Кэри, – что она беременна и что ребенок от короля.

Я радуюсь, когда слышу от разносчика, пришедшего в кухню продавать разные мелочи служанкам, что она родила девочку, а он подмигивает и шепчет, что, пока она рожала, король увлекся ее сестрой Анной. В тот вечер после обеда, когда мы сидим в моей комнате, Джеффри тихонько говорит, что, должно быть, все девушки Говардов пахнут для короля как дичь, вот как гончие Талботов предпочитают запах зайца всем остальным. Я хихикаю и с нежностью думаю о старом герцоге Норфолке, который любил непристойные шутки, но хмурюсь в сторону Джеффри за отсутствие почтения. В этой семье – и особенно этот мальчик – никогда не скажут ни слова против короля.

Бишем Мэнор, Беркшир, июль 1525 года

Король учредил новое герцогство, чтобы заменить моего кузена, которого убил. Мальчик Бесси, бастард Генри Фитцрой, почтен сверх всякого ожидания. Мой мажордом возвращается из Лондона и говорит, что в старом королевском дворце в Брайдуэлле была большая процессия, и шестилетнего мальчика сделали дважды герцогом: герцогом Ричмондом и герцогом Сомерсетом. Томас Мор, новый любимый слуга короля, зачитывал патентные письма.

– Я не знал, что можно быть двумя герцогами сразу, – с хитрой улыбкой замечает мой мажордом.

– Уверена, король рассудил верно, – отвечаю я.

Но в глубине души думаю о том, что моей подруге королеве это должно было причинить огромную боль: видеть, как золотоволосого мальчика Тюдора целует его венценосный отец, как этого мальчика облачают в горностаевую мантию.

Артур, сэр Артур, как я теперь все время его называю, дарит мне первого живого внука, наследника моего имени. Он называет его Генри, как должно, и я отсылаю нашу красивую золоченую колыбель Джейн в Бродхерст, для следующего поколения мальчиков Плантагенетов. Меня саму поражает моя неистовая гордость этим ребенком, могучий восторг от того, что появилось новое поколение нашей династии.

Мой сын Джеффри не подлежит призыву во Францию, и я забочусь о том, чтобы он не пошел добровольцем. Он уже юноша, ему почти двадцать один, и этому последнему сыну, моему самому дорогому ребенку, нужно найти жену. Размышляя о том, кто подойдет Джеффри, я провожу в нынешнем изгнании больше времени, чем за чем-либо еще.