Проклятие Мафусаила

Пещера или зал, где находилась его койка, был чем-то вроде главной палаты, где при необходимости поправляли здоровье взрослые колонисты, которых, правда, Молчун пока не встречал. Для детей организовали отдельные изолированные ниши, чтобы избежать распространения заразы. Хотя у Молчуна были большие сомнения в том, что Знахарь соблюдает даже элементарные методы дезинфекции. Хозяин лазарета ни разу не надевал медицинскую повязку, да и руки, по наблюдениям, мыл нечасто. Кроме Молчуна забот у него было только с тем малышом, которого парень заметил, когда первый раз очнулся.

— Как дела у мальчика?

Знахарь сдержанно откашлялся в кулак.

— Воспаление легких. Тяжелый случай. Слишком поздно мать обратилась ко мне.

Словно в подтверждение его слов, из-за занавески донесся надсадный кашель до хрипоты. Врач извинился и скрылся, а потом вышел, неся кювету, мутное розоватое содержимое которой вылил в мусорное ведро в углу.

— И чем его лечите?

— Как и положено: банки, компрессы, отвары, настои. Все по науке.

— По науке, говорите, — не мог пересилить скепсис Молчун. — И помогает?

Ответа он так и не получил.

— Я хотел бы пройтись. Устал лежать. Хоть ноги разомну.

— Пока это невозможно, — отрезал Знахарь. — Тебе нельзя одному ходить по Колонии. А водить тебя некому — все при деле! Так что потерпи, пока выпишу. Думаю, через пару дней сможешь уйти.

— Да я уже в полном порядке, — сказал Молчун, а про себя подумал, что это весьма удивительно, учитывая, какими методами пользовался местный эскулап.

— Вот только не надо спорить с лечащим врачом!

Было бы забавно посмотреть, как перекосит его физиономию, если удрать из-под присмотра, но Знахарь не терял бдительности и входной люк, похожий на корабельный, всегда за собой закрывал. Пару раз Молчуну приходила в голову шальная мысль, не находится ли он на самом деле в тайных застенках жандармерии, но, принимая во внимание чудачества Знахаря, приходил к выводу, что для такого театрального представления у них кишка, скорее всего, тонка. И все-таки Молчуну не терпелось узнать, что же собой представляет Колония, о которой ходило столько слухов и легенд.

* * *

Он открыл глаза и похлопал Знахаря по руке, чтобы перестал его трясти.

— Проснулся я, проснулся, — сказал Молчун.

— К тебе посетители, — со значением произнес лекарь и отступил в сторону.

Из-за его спины появился худой высокий мужчина с длинными серебристыми волосами, аккуратно зачесанными и собранными в пучок на затылке. Из-за седины он, вероятно, казался старше своих лет, поэтому Молчун предположил, что они со Знахарем ровесники. На переносице гостя блестели очки с круглыми стеклами, за которыми прятались водянистые глаза. Вытянутое лицо было гладко выбрито, на щеках пролегли вертикальные морщины. Одет он был неброско, но, в отличие от врача, смотрелся опрятно: поверх вязаного свитера с высоким воротом накинул непромокаемую брезентовую куртку, а штаны защитной расцветки заправил в армейские ботинки с высокой шнуровкой.

Знахарь не сводил с посетителя восхищенного взгляда.

— Знакомься, Молчун, вот наш Председатель.

Не до конца проснувшись, Молчун поднялся навстречу гостю, покачнулся, но устоял на ногах и пожал протянутую костистую ладонь. Приветствие вышло крепким — ему показалось, что пальцы сейчас хрустнут и треснут.

— Добро пожаловать в Колонию, — говорил Председатель негромко, но весомо. — Рад, что идете на поправку. Нам нужны крепкие и здоровые молодые люди.

— Хотелось бы знать, для чего?

— Ничего предосудительного. В свое время сами все узнаете, — ответил он и повернулся к Знахарю. — Ты уже выяснил, что у твоего пациента есть проблемы с памятью?

— Можно подумать, кто-нибудь мне об это сказал, — фыркнул тот. — Он же молчит, как партизан. Если бы мне раньше сообщили…

— Вот сейчас я тебе об этом и говорю. С этим нужно что-то сделать.

— Постараюсь, конечно. Но ничего обещать не могу.

Молчуну совсем не понравилось, что его судьбу обсуждают в его же присутствии так, будто он — неодушевленный предмет.

— Извините, что перебиваю. Но я хочу кое-что спросить. Я ведь сюда не один попал. Со мной был приятель. Думал, он меня навестит. Но я уже больше недели здесь, а его так и не видел. С ним все в порядке?

— Простите его великодушно. Ему просто не хватает свободного времени. Служба на благо нашей общины отнимает много времени.

— Что это значит?

Председатель подвинул себе табурет и присел.

— Позвольте объяснить. У нас в Колонии заведен определенный порядок. Без дисциплины такой большой группе людей попросту не выжить. Каждый житель Колонии, включая детей с двенадцатилетнего возраста, ежедневно получает рабочий наряд, в соответствии со своим навыками и возможностями. Возможно, кому-то это может показаться чересчур похожим на социализм, но у нас все работает без сбоев.

— От каждого — по способностям, каждому — по потребностям?

— Совершенно верно.

— А если способностей не найдется? Или они окажутся бесполезными для остальных?