Проклятие Мафусаила

— О, не беспокойтесь. Мы каждому находим достойное дело, — улыбка Председателя показалась Молчуну слишком добродушной. — Набирайтесь сил и не забивайте голову раньше времени. Надеюсь, скоро увидимся.

Глава Колонии попрощался и отвел Знахаря в сторонку. Они пошептались еще о чем-то, косясь в сторону Молчуна.

* * *

Насчет сыворотки жизни у Знахаря тоже имелось свое отдельное мнение. «Эту штуку они придумали, чтобы всех людей подсадить как на иглу», — предупреждал он. Под «ними» он подразумевал могущественные фармацевтические корпорации, которые рано или поздно подчинят себе планету, если только их кто-то не остановит. Когда Молчун интересовался, кто же в силах справиться со столь серьезными организациями, Знахарь смущался, щипал себя за бровь, всем видом давая понять, что только скромность не дает ему открыто произнести вслух очевидный ответ: он, Знахарь, и справится.

«Я давно работаю над этой проблемой и далеко продвинулся, уж поверь мне! Главное — понять, какие биологические механизмы запускают и останавливают биение жизни! — говорил он и прижимал указательный палец к губам. — Вот увидишь, следующее поколение детей Колонии будет вечно юными богами нового мира!».

Несколько раз Молчун своими глазами наблюдал, как тот шаманствует со своими травами и корешками. Получив требуемый эликсир, он привередливо пробовал его на язык, морщился и сплевывал. Затем приводил несколько худеньких чумазых детишек, каждому из которых капал своего снадобья на язык. Молчун как-то раз не выдержал и спросил, насколько этично ставить опыты с неизвестным лекарством на несмышленых детях. У Знахаря случился очередной припадок гнева, во время которого он наградил молодого человека многими выразительными эпитетами, среди которых «недоверчивый тупица» казался едва ли не комплиментом. «Когда я окажусь прав, вы все будете кусать собственные локти и умолять меня поделиться бессмертием, а я еще подумаю, кто из вас больше достоин! — закончил врачеватель, уже успокоившись, и поправился. — Ну, решать, конечно, не мне, а Председателю…».

* * *

На этот раз его разбудил приглушенный детский плач. Молчун не стал двигаться и открывать глаза, напряженно прислушиваясь, что происходит. Малыш с пневмонией кашлял и хныкал. Знахарь суетился, успокаивая ребенка. Он с грохотом уронил тазик, в котором разводил растворы для компрессов, и, не сдержавшись, выругался и тут же попросил прощения за несдержанность. Впрочем, юному пациенту явно было все равно. Знахарь отправился шаркающей походкой в другой конец палаты, где хранил снадобья в медицинский шкафу под замком. Звякнули склянки, когда он принялся их перебирать. Наконец он нашел, что искал, и вернулся к мальчику.

— Не бойся, — донесся его сбивчивый голос. — Один разок уколю — и все. А потом станет легче… Вот, видишь, ничего страшного, уже не больно.

Молчун открыл глаза и приподнялся на лежаке. Знахарь сидел на краю топчана, подняв над головой пакет с прозрачным раствором. Вниз тянулся тонкий прозрачный шланг, на конце которого блестела игла, введенная в незаметную вену на сгибе бледной руки. Молчун встретился с затуманенным взглядом ребенка и ободряюще улыбнулся.

— Так-так-так, значит, никаких антибиотиков, антибиотики — это зло, — протянул он, обращаясь к Знахарю.

Знахарь вздрогнул и чуть не выронил капельницу. Невразумительно огрызнулся через плечо и отвернулся. Дождался пока уйдет весь раствор, аккуратно вытащил иглу и перемотал детский локоток бинтом. Только после этого он поднялся, поправил слипшиеся волосы на лбу малыша, задернул занавеску и подошел к Молчуну.

— Что, доволен собой? — желчно поинтересовался он.

— Отнюдь. Это то, что я думаю?

Знахарь помолчал немного и ответил спокойным голосом:

— Да, я дал ему антибиотики. По-другому его не спасти.

— Значит, ты и мне колол антибиотики? — неожиданно для самого себя перешел на «ты» Молчун.

В ответ раздалось невнятное мычание.

— Вот и правильно, — кивнул он и улегся обратно на кушетку.

Эскулап подошел и наклонился над ним.

— Теперь расскажешь Председателю и остальным?

— Вроде не собираюсь. А нужно?

Глаза Знахаря злобно сверкнули из-под насупленных бровей.

— Не бойся. Ничего я им не скажу. Зачем? Главное, чтобы мальчик поправился.

Однако, похоже, Знахарь не очень поверил его словам. Поклонник традиционной медицины хмурился и не отходил, как будто не мог решиться, что же ему теперь делать.

— Поклянись! — в итоге потребовал он.

— Чего?

— Поклянись, что будешь молчать!

Молчун рассмеялся.

— Может, еще и кровью расписаться?

— А ты не умничай, — продолжал злиться Знахарь. — Знаешь, что с любопытными бывает? Смотри, как в поговорке, без носа не останься.

— Ну, хорошо, здоровьем своим клянусь. Так пойдет?

Знахарь немного подумал и согласился.

— Только у меня тоже есть одна просьба, — выдвигать свои требования было наглостью, но Молчун решил рискнуть. — Не могу я больше сидеть в этом каменном мешке! Отпусти меня завтра на свободу, а?

Он с завороженно смотрел, как гневно раздуваются ноздри Знахаря. Отравит же еще, с опаской подумал Молчун. Но тот посопел-посопел, а потом успокоился.