Проклятие мертвых Богов

– Все такие серьезные, – заметил Паслен. – У Атты ножницы, Рис. У тебя бумага, значит, ты проиграл. У меня камень, Атта, значит, ты тоже проиграла. Извини. Может, ты выиграешь в следующий раз. – Он погладил собаку, чтобы утешить ее. – На кладбище народ и то веселее. Ты в самом деле считаешь, они смогут это убить?

– Тсс, говори потише, – предостерег Рис, поглядывая на Герарда. – Мы оба с тобой уже сражались с Возлюбленными. Как ты думаешь, каковы их шансы?

Паслен задумался.

– Я знаю, что маги с презрением относятся к моему умению налагать заклятия, а этот Праведный Рыцарь с недоверием глядел на твой посох. Но если хочешь знать мое мнение, сомневаюсь, что у них выйдет лучше. Атта! Ты выиграла! Твоя бумага победила нас обоих!

Солнце село. Небо испускало бледно-желтый свет, растворяющийся в голубоватом мерцании, более темном над горами, где уже появились звезды. Красная луна взошла в оранжевом ореоле. Теперь, когда стемнело, крошечный огонек в фонаре Дженны казался ярким.

Чародейка сидела тихо, ее глаза были закрыты, руки делали замысловатые движения, словно она репетировала свои заклинания. Доминик закончил молитву, неловко поднялся с затекших колен и церемонно убрал меч в ножны.

Ночную тишину нарушил Герард:

– Кэм идет сюда! Паслен! Ты мне нужен! Пойдешь со мной. Нет, собака останется здесь.

Кендер вскочил на ноги и ушел вместе с шерифом. Рис встал. Одно лишь слово и прикосновение удержали Атту рядом с ним.

Госпожа Дженна, спокойная, сосредоточенная, двинулась между ветвями туда, куда падало пятно красного лунного света. Она подняла лицо к луне и улыбнулась, словно омываясь в ее благословенных лучах. Доминик подошел к ней и что-то прошептал. Дженна молча кивнула, соглашаясь. Сунув руку в одну из своих сумочек, она достала что-то маленькое и вложила в руку рыцаря. Праведный Воин отошел и встал на некотором расстоянии, но так, чтобы не терять чародейку из виду.

Эти двое тайно выработали собственный план, понял Рис, который, судя по всему, не удосужились обсудить с Герардом.

Монах покрепче перехватил свою эммиду.

Герард с Пасленом стояли у валуна.

– Вот он, – сказал шериф, положив руку на плечо кендера.

Молодой человек бодро поднимался по склону холма. Это точно был он, потому что нес перед собой факел, освещающий дорогу, и его рыжие волосы ярко блестели в свете огня.

– Посмотри на него хорошенько, Паслен, – сказал Герард. – Как следует загляни внутрь его.

– Мне очень жаль, шериф, – сказал Паслен. – Я понимаю, ты хочешь, чтобы я видел в нем что-нибудь, но я не вижу. Внутри его ничего нет. Больше нет.

Плечи Герарда поникли.

– Хорошо. Возвращайся обратно к Рису.

– Я могу помочь тебе поговорить с ним, – предложил кендер, переживая за товарища. – Я хорошо умею говорить с мертвецами.

– Просто… возвращайся назад, – приказал Герард. У него задергалась щека.

Паслен побежал.

– Кэм приближается, – сообщил он и добавил печально: – Они не становятся мертвее.

Дженна с Домиником переглянулись.

– Паслен, – сказал Рис, наклоняясь к уху кендера и переходя на шепот, – я пойду к Герарду.

– Я пойду с тобой…

– Нет, – возразил Рис и посмотрел на Дженну и рыцаря. – Мне кажется, тебе лучше побыть здесь.

Доминик положил руку на эфес меча, наполовину выдвинув его из ножен. Оружие светилось призрачным белым светом.

– Ты прав. У меня до сих пор пальцы болят. – Паслен всматривался между ветками деревьев. – Отсюда мне будет прекрасно видно все представление, и я смогу помогать своими заклинаниями, если тебе потребуется. Ты только дай мне знать, ладно?

Рис подсадил кендера на нижнюю ветку большого ореха. Паслен подтянул под себя ноги и совершенно исчез из виду.

Монах двигался в темноте медленно и беззвучно. Атта шла рядом, белые пятна на ее шкуре стали розовыми в свете луны. Ни Дженна, ни Доминик не обратили на них никакого внимания.

– А, брат, возьми факел, – сказал Герард, передавая ему горящую ветку. – И уходи.

– Кажется, мне лучше остаться с тобой, – возразил Рис.

– Я сказал, иди назад, монах! – вскипел шериф. – Он мой друг. Я сам разберусь.

Рису очень не хотелось, но он сделал, как ему было приказано, и ушел обратно в темноту.

– Кто здесь? – окликнул Кэм, поднимая свой факел. – Шериф? Это ты?

– Да, я, Кэм, – отозвался Герард.

– Во имя Бездны, что ты здесь делаешь? – спросил Кэм.

– Жду тебя.

– Зачем? Я сегодня не на дежурстве, могу идти, куда захочу, – раздраженно произнес юноша. – Если тебе обязательно нужно знать, у меня здесь назначена встреча с девушкой. Так что спокойной ночи, шериф, и…

– Дженни не придет, – спокойно произнес шериф. – Я рассказал ее родителям о тебе.

– И что ты им рассказал? – с вызовом спросил Кэм.

– Что ты поклялся в верности Чемошу, Богу Смерти.

– И что с того? – продолжал возмущаться юноша. – Утеха – город свободный, во всяком случае, так постоянно заявляет этот старый болтун, мэр. Я могу поклоняться любому Богу…

– Расстегни-ка рубашку, сынок, – попросил Герард.

– Рубашку? – Кэм засмеялся. – При чем здесь еще и моя рубашка?

– Ну, потешь меня, – уговаривал шериф.

– Сам себя тешь, – огрызнулся юноша. Развернувшись, он собрался уходить.