Проклятие одиночества и тьмы

– Нет… Я не… – Я запинаюсь и закрываю лицо свободной рукой.

Разговор зашел как-то слишком далеко. На мои переживания о Джейке наложилась еще и эта информация, которую очень трудно переварить.

– Миледи, – тихо окликает меня Рэн.

Я медленно отвожу руку от лица и встречаюсь с ним взглядом.

– Это не сделка, – говорит он. – Вы просите о встрече с колдуньей, а я прошу вас рискнуть жизнью за мой народ. Ничто из этого не может гарантировать ни вашу безопасность, ни ваше возвращение домой. Как всегда, мне нечего вам предложить. Я могу пообещать передать вашу просьбу леди Лилит, но это ничто в сравнении с тем, о чем прошу вас я.

Голос Рэна звучит искренне, как тогда, когда он разговаривал со мной в коридоре сквозь закрытую дверь. Похоже, что мы оставили позади все притворство и теперь я вижу его настоящего. Может быть, это как-то связано с тем, что Рэн перестал говорить о том, что его прокляли, и начал думать о том, чтобы что-то сделать.

– Это было королевство моего отца, – продолжает Рэн. – Теперь это мое королевство. Возможно, мне не удастся спасти себя, но, может быть, у меня получится спасти мой народ.

Я думаю над тем, что он сказал ранее о том, как те решения, которые мы принимаем, не всегда являются теми решениями, которые мы хотим принять, но, так или иначе, это решения.

Сейчас я могу что-то решить. Я могу сказать «нет». Слезать вниз по шпалере было рискованно, но то, что предлагает Рэн, – полнейшее безумие. Ничего не получится. Я притворялась принцессой три минуты, но это не значит, что я снова смогу это сделать.

Какие у меня варианты? Если откажусь, то что это будет значить для людей, которые сейчас находятся внизу? Что это будет значить для меня?

Моя мама никогда не пасовала перед мужчинами, которые приходили к нам. Она никогда не отворачивалась от отца, даже тогда, когда стоило бы это сделать. Она делала это ради меня и Джейка. И ради папы тоже, в каком-то смысле.

Я сглатываю.

– Ладно, – говорю я. – Я сделаю это.

– Миледи. – Рэн выглядит таким же шокированным, каким был, когда я его обняла. Это почти смешно.

– Я помогу тебе спасти твою страну, а ты поможешь мне вернуться домой. Договорились? – Я подаю ему руку.

Принц протягивает свою руку, и я пожимаю ее. Ладонь у Рэна теплая, а хватка намного сильнее, чем я ожидала.

– Договорились.

Рэн держит мою руку так, словно не хочет отпускать. Если он продолжит смотреть на меня, то я начну краснеть.

– Можно уже отпускать, – говорю я, смутившись.

Рэн отпускает и откидывается назад.

– Ваш ход.

Да. Точно. Игра.

У меня семь карт, у Рэна – шесть, и две из них точно короли. У меня тоже есть король с самой первой раздачи, но если я не найду второго, то проиграю.

Я кладу в стопку отыгранных карт четверку камней.

– Что мы будем делать сейчас?

Рэн ходит четверкой мечей.

– Я думаю, вам стоит принять предложение Фреи.

– Предложение… чего?

– Она предложила быть вашей фрейлиной, ведь так? Я считаю, что вы должны согласиться. Я распоряжусь, чтобы Грей запер все проблемные комнаты в замке. Мы с ним также обсудили воссоздание Королевской Стражи, чтобы мы с вами могли выбраться в свет и заявить о себе.

Я застряла на размышлениях о том, что же делает фрейлина, но последний комментарий возвращает меня в реальность.

– Ты уже обсудил все это с Греем?

Рэн встречается со мной взглядом.

– Конечно.

Естественно.

Я хожу восьмеркой мечей.

– Откуда ты знал, что я соглашусь?

– Я не знал. – Рэн бросает восьмерку камней в кучу.

Не могу понять, он меня бесит или поражает.

– Но ты все равно начал строить планы?

Принц смотрит на меня так, будто я туплю намеренно.

– Миледи, с десяти лет я начал сопровождать отца при решении государственных вопросов. К шестнадцати у меня уже были собственные советники. У меня, возможно, и не получается снять проклятие, но меня растили для того, чтобы править королевством.

В этом есть что-то очаровательное, но в то же время грустное. Когда мне было десять, мама стаскивала с меня одеяло, чтобы будить в школу.

Мама. Мое горло сжимается, и мне приходится прочистить его. Я добавляю шестерку камней.

– Когда мне было десять, я едва ли могла насыпать кукурузные хлопья в миску.

Рэн подкидывает карту.

– Определенно, ваши смелость и упорство компенсировали это.

Я хмурюсь.

– Я ведь уже согласилась, поэтому можешь завязывать с лестью.

Рэн пораженно отклоняется назад.

– Вы считаете, что я не искренен в своих словах? Думаете, я попросил бы о подобном кого угодно?

Я смотрю на него в некоторой растерянности.

– Не знаю.

– Уверяю вас, я не просил бы о помощи кого-то другого. – Рэн многозначительно смотрит на мои карты.

Его голос звучит сухо, словно он просто констатирует факты, поэтому с ним не хочется спорить.

Я быстро кладу карту в стопку, затем перебираю те, что остались в руках.

– Как думаешь… Церебральный паралич будет проблемой?

– А как думаете вы, миледи?

– Не надо. Не отвечай вопросом на вопрос.

Рэн подбрасывает очередную карту.

– В то время как ваша слабость может быть недостатком в одних ситуациях, в других она может стать преимуществом, которое вы можете использовать для собственной выгоды.