Проклятие одиночества и тьмы

Голос Рэна не резок, но Грей вытягивается в струнку. Его лицо разглаживается так быстро, что никто бы и не подумал, что мы с ним только что вели горячую дискуссию.

Не знаю, как много слышал Рэн, но, пока он к нам приближается, я успеваю предположить, что много. По крайней мере, достаточно.

Я чувствую, как мне становится стыдно, особенно учитывая, что Рэн точно отчитает Грея или заставит того извиниться передо мной. Или сделает еще что-то, чего я не вынесу.

– Постой, – почти срывающимся голосом говорю я Рэну, а потом поворачиваюсь к Грею, едва не плача: – Прости. Я не поняла. Мне жаль.

Грей вздыхает и отводит взгляд. В его голосе звучит сожаление, когда он говорит:

– Принцесса не должна приносить извинения стражнику.

– Я Харпер, – поправляю я его, – и я приношу тебе свои извинения.

Грей колеблется, но затем кивает:

– Как скажете.

В воздухе между нами по-прежнему витает напряжение. Мне бы хотелось, чтобы у нас с ним было еще минут пять, чтобы закончить разговор.

– Все хорошо? – интересуется Рэн.

– Да. – Я делаю вдох, поворачиваясь к Рэну, и тут же резко выдыхаю.

Минуту назад я была поглощена спором с Греем. Теперь я внимательно смотрю на Рэна. Он словно только что сошел со страниц книги сказок. Вместо доспехов – куртка из черной и синей парчи с высоким воротником. Беглого взгляда достаточно, чтобы понять, что воротник куртки отделан тем же мехом, что и накидка у меня в руках. Тонкие серебряные нити переплетаются в замысловатой вышивке, которая сочетается с практически таким же серебряным узором на черных кожаных перчатках и рукояти меча. Без сомнений, передо мной стоит настоящий принц, хотя сразу и не скажешь.

Или, может быть, все дело в Рэне. Он мог бы стоять здесь в мешке из-под картошки и все равно выглядеть по-королевски.

– Все хорошо, – заканчиваю я ответ на вопрос и понимаю, что Рэн тоже на меня пялится.

Румянец расползается по моим щекам, и я поправляю юбки.

– Я похожа на принцессу?

Рэн делает шаг вперед и берет мою руку. Я думаю, что он поведет меня к лестнице, но вместо этого он наклоняется и целует тыльную сторону ладони.

– Вы похожи на королеву.

Мое лицо горит, как и вся я. Приходится дважды откашляться, но даже после этого голос остается хрипловатым.

– Как я понимаю, ты хочешь добраться до Лунной гавани к середине утра?

– Так и есть. – Рэн смотрит мимо меня, и я вижу, что он сомневается, лезть ли ему в мои дела или нет. – Я попросил командора Грея сопровождать вас сегодня, но я могу попросить Джемисона, если вы изволите.

– Нет. – Я сглатываю и кошусь на стражника. – Я верю в то, что Грей способен обеспечить мою безопасность.

Мы направляемся на юг, и солнце светит справа. Снег и слякоть утоптаны настолько, что виден дробленый гравий, который явно повидал оживленное дорожное движение. Деревья, эти остатки леса вокруг Замка Железной розы, стоят по обе стороны дороги, но впереди уступают место длинной пологой долине.

Снег блестит на домах и фермах, которые кажутся миниатюрными издалека. Далеко впереди солнце отражается от чего-то очень похожего на воду.

Большую часть пути Рэн молчит, и я не могу угадать его настроение. Направляю лошадь ближе к Рэну и стараюсь говорить тихо:

– Как думаешь, люди будут рады тому, что ты заключаешь союз со страной, о которой они никогда не слышали?

– Я думаю, они будут рады тому, что я пытаюсь спасти их от вторжения. – Рэн умолкает, а когда заговоривает вновь, его голос становится мрачным. – Джемисон сказал, что битва при Уиллминтоне была жесткой и многие погибли. Его полк был разбит, военный лагерь сожжен дотла. Похоже, что солдаты Силь Шеллоу намерены не просто захватить мое королевство, а хотят сровнять его с землей.

Я сглатываю.

– Ты сказал, что в полку тысяча солдат.

Рэн смотрит на меня с таким выражением в глазах, которое напоминает мне о горечи в голосе Грея, когда мы разговаривали с ним в коридоре.

– Да, миледи.

– Они не брали пленных, – добавляет Джемисон. – Те, кто пытался сдаться, были убиты до того, как успели поднять руки.

Рэн смотрит в мою сторону, и впервые я начинаю понимать всю серьезность положения.

– Нам повезло, что мы успели заключить союз с Колумбией, – говорит Рэн.

– Наши солдаты стоят наготове, – повторяю я отрепетированные слова, подсказанные Рэном, но мой голос кажется пустым в сравнении с жизнями реальных людей. – Отец ждет моего приказа.

– Мы будем сражаться плечом к плечу, – заявляет Джемисон. Несмотря на сожаление о потере своих товарищей по оружию, он воодушевлен. Джемисон продевает руку через поводья и ударяет ею себя в грудь. – На благо Эмберфолла!

Справа от меня Грей делает то же самое. Голоса мужчин преисполнены таким пылом, что этот девиз находит отклик и в моей душе.

– На благо всем! – Рэн тоже ударяет себя в грудь. В его голосе звучит эхо того же пыла, но и еще что-то очень похожее на грусть.

До того как я успеваю заметить, Грей хмурится и показывает вперед:

– На дороге закрытая повозка. Три лошади. – Он бросает взгляд на Джемисона: – Проверь.

– Да, сэр.

Лошадь Джемисона вырывается вперед, разбрызгивая копытами смесь снега и воды.

Грей смотрит ему вслед.