Проклятие палача

– А когда падет этот верблюд, кого будут разрывать падальщики дальше? Другие христианские страны? – глухо спросил Гудо.

– До этого я не доживу и не хочу об этом думать. Живу сегодня, жую сейчас ягненка, и ты так живи. Или тебе не по вкусу ягненок?

Но Гудо не ответил.

– А что это там происходит? – не обидевшись, спросил Даут.

Гудо встал с края ковра и внимательно посмотрел в сторону дороги, на которой прекратилось всякое движение.

– Кажется, человек лежит посреди дороги и никто не смеет его ни оттащить, ни объехать.

– Что еще за диво? Кто смеет остановить воинов и обозы самого бея османов? Все за мной! – вскричал начальник тайной службы и трое его рабов бросились за ним вниз по холму.

– Что здесь? – расталкивая круг собравшихся людей, спросил Даут.

– Это Ибрагим, старший караванщик, – ответил один из погонщиков верблюдов.

– Что с ним?

– Кажется мертв, – ответил кто-то из круга собравшихся путников.

– Оттащите его с дороги! – строго велел начальник тайной стражи.

– Ибрагим – уважаемый человек. Он свершил хадж[169] в Мекку.

– И что из этого? – в горячности воскликнул Даут.

На него тут же надвинулась толпа, крепко сжимая кулаки и опаливая нечестивца гневными взглядами.

– Это святой человек! – выкрикнул погонщик, надвигаясь на побледневшего начальника тайной службы.

– Вы знаете, кто я? – растерянно спросил Даут, уже догадываясь о том, что эти люди из дальних мест и слыхом не слыхали, а не то, что видели начальника тайной службы.

Но тут толпа всколыхнулась и чуть расступилась.

«Синий шайтан»! «Синий шайтан»! «Синий шайтан»! – послышался все нарастающий шепот тех, кто возвращался с побережья. Эти два слова тут же подхватили идущие с востока и со страхом попятились, увидев, что огромный мужчина в странных одеждах склонил свою чудовищную голову на грудь уважаемого Ибрагима.

Гудо поднялся на ноги и, улыбнувшись, медленно осмотрел собравшихся. Круг, узревший жуткую улыбку, дрогнул и попятился. Гудо выбрал того, кто ему был нужен и неспеша подошел к нему. Это был погонщик буйволов, выделявшийся из толпы своим огромным ростом и длинным кнутом, сложенным кольцами в его правой руке.

Нет, крепкий мужчина не испугался и не попятился, когда к нему вплотную подошел странный человек в странных одеждах. Просто его рука настолько ослабла, что он и не почувствовал как этот страшный лицом «синий шайтан» взял у него главное орудие труда.

А Гудо распустил отнятый кнут и стал медленно описывать им круги, все более и более отодвигая круг растерявшихся людей. Наконец круг стал настолько большим, что «синий шайтан» смог хлестнуть, издав страшный щелчок кончиком крепкого кнута. Народ тут же в страхе попятился еще на несколько шагов.

И произошло страшное и невероятное! Чудовище в синих одеждах ударило жалом кнута по телу Ибрагима. А потом еще раз и еще, и еще. Затем этот мучитель деревянным кнутовищем стал часто ударять по оголенным ступням уважаемого мусульманина. Не в силах терпеть надругательство над мертвым телом, сначала выкрикнул угрозу один из присутствующих, за ним второй, и уже крики слились в грозный шквал гнева. Выхватив мечи, ножи, подняв к верху дубины и копья, толпа надвинулась на «синего шайтана».

Тот прекратил свое изуверство и, отбросив кнут, стоял в полной невозмутимости, сложив преступные руки на груди.

– Смерть, смерть, смерть! – послышалось со всех сторон, и круг стал медленно сужаться.

– Стойте! Стойте! Смотрите! Смотрите! – покрывая шум зычным голосом, воскликнул Даут. – Ваш мертвец открыл глаза!

– Открыл глаза, открыл глаза, открыл глаза! – пронеслось поверх голов толпы, и она замерла в оцепенении.

– Пойдем, Гудо, – потащил за рукав своего пса начальник тайной службы. – Нам пора в путь. Рабы нас догонят.

Так, взявшись за руки, они и поднялись на холм. А внизу холма, с пыльной каменистой дороги медленно поднимался уважаемый Ибрагим и с недоумением вертел головой. Он видел множество вооруженных людей, которые в ужасе тихо говорили:

– Шайтан! «Синий шайтан»! Истинный шайтан! «Синий шайтан»!

* * *

– Вот она Бурса – столица, в которой живут одновременно четыре времени года! – громко воскликнул Даут, указывая плетью на утопающую в зелени местность, среди которой едва угадывались крепостные стены и каменные дома.

– Это как же? – в недоумении спросил Гудо, нарушая свое долгое молчание.

– Когда мы с тобой, после тяжких трудов прогуляемся по садам города, ты увидишь весну. Самые красивые оттенки зелени, и благоухающие цветы. Если попадем к побережью Мраморного моря, там летняя жара. А когда искупаемся в горячих источниках, вблизи города, познаешь осенний рай, сочетающий воду и солнце. А вон, видишь, гора над городом! Когда-то ее называли Мизийским Олимпом! На ее вершине и сейчас есть снег. Чем не зима? Все это «ешиль Бурса» – зеленая Бурса!