Проклятие палача

В этом месте мысленного сочинения Даут отвлекся, выпив еще одну чашу вина. А как не выпить? Ведь вспомнилось крайне приятное. Этот Гудо, этот непробиваемый «синий пес», показал себя в наилучшем, а самое главное, долго ожидаемом свете своего небывалого умения. Ведь как долго огромного роста и небывалой силы языческий жрец все отрицал и стойко переносил жуткие пытки. Палач Даута, которого все называли не иначе как «человек без имени», даже безнадежно развел руками. И только после продолжительного отдыха «человек без имени» решился применить то, что ставило жизнь пытаемого на острую грань. Отделяя ножом плоть от костей, палач внимательно следил за жизненными нитями проклятого жреца. Но тот все равно не сдавался и, лишь находясь между пониманием и беспамятством, признался, что использовал мертвые тела девственниц для лекарских потребностей.

И тут «синий пес» оборвал свою цепь. Что его так вывело из равновесия, трудно было сказать. Но прислушавшись, Даут услышал обрывки того, что шептал, а порой выкрикивал, Гудо. Не ясные и не нечеткие слова на венецианском, франском и каком-то северном языках: «А если бы это… мои девочки… Мою милую Грету… Порошок из черепа Греты… Кровь Кэтрин… Хуже демона… Страшнее сатаны… Мои милые девочки…» Что-то еще и еще. Все более невнятное и отрывистое.

Но это не важно. Важно то, что палач Гудо показал то, от чего «человек без имени» даже отшатнулся и до последнего признания Большого Галлла вел себя как подмастерье великого мастера!

Тогда Даут приблизился к творящему свой шедевр палачу Гудо и спросил от кого такое искусство. Но «синий пес», не повернувшись, только бросил через плечо:

– Aposteriori[177].

«Большой Галл сознался, что готовил «божественные капли» из толченого порошка черепа девственницы, вина и патоки. Из жира и сожженных костей несчастных жертв делал мази для лечения подагры и других болезней, а так же пропитывал жиром бинты для быстрого заживления резаных и колотых ран. И еще многое, на что пригодно умершее тело девственницы. Большой Галл так и сказал: «Я сохраняю жизнь, благодаря умершим. В мертвом теле есть бесчувственная жизнь. Она пробуждается, когда растворяется в желудках живых. И девственницы для этого наиболее подходящее сырье. За такое лекарство очень дорого платят»!

После этих слов «синий пес» едва не разорвал Большого Галла. Понадобилось с десяток стражников, чтобы оттащить палача от своей жертвы. Выпив большое количество вина, Гудо, казалось, успокоился и был вновь безучастен до следующего дня, когда на допрос привели Сулим-пашу, некогда знаменитого воина, жестоко искалеченного в сражениях.

Даут долго колебался перед принятием этого решения. К Сулим-паше благоволил сам Орхан-бей и многократно называл его имя в поучение молодых воинов. Но проклятый изверг жрец упорно твердил в руках палача Гудо, что именно Сулим-паша был его главным покупателем. Он же давал вперед золото и сам указывал на будущие жертвы, так как был вхож во многие дома жителей Бурсы.

К такому знатному воину, хорошо знакомому начальнику тайной службы, нельзя было применить пытки, а на все вопросы Сулим-паша отвечал ласковой улыбкой, отрицающей все обвинения. Даут уже пожалел о своем решении пригласить уважаемого человека в свой служебный дом, когда в беседу двух достойных мусульман вмешался уже пришедший в себя «синий пес». Следуя примеру служивых людей тайной службы, он наклонился над ухом Даута и тихо прошептал:

– Посмотри на четки в руках этого старика.

Начальник тайной службы посмотрел на связанные камешки, что непрерывно перебирала трясущаяся рука старика, и недоуменно пожал плечами. Тогда Гудо пояснил, едва сдерживая голос:

– Эти четки сделаны из суставов человеческих пальцев. И судя из размеров – несчастных девственниц.

Об этой подсказке «синего пса» Даут, пожалуй, напишет великому визирю. Справедливости ради. Справедливость – в почете у османов!

Страшное и важное дело раскрутил Даут. Наверное, именно за ним послал начальника тайной службы премудрый великий визирь Алаеддин.

* * *

– «Казнить Сулим-пашу, не ожидая присутствия первых лиц государства и без открытия истинных причин, тайно!» Вот так Гудо и сказано в письме великого визиря.

Ответное письмо Алаеддина пришло очень скоро и весьма опечалило начальника тайной службы. Такая огромная и напряженная работа, а результат ее – мелкая рыбешка в грязной луже. Но первым лицам виднее. Их решение – закон, их умозаключения – тайна, не понятная простым смертным. Даже искушенному во многом тайном начальнику тайной службы. Хотя, если поразмыслить!

– Жизнь подавляющего количества людей в наше ужасное время проходит в тяжких трудах, голоде, страхе и крови. Все это притупляет сознание простых смертных и превращает их в животных. Только вера, вера во Всевышнего и его всемогущество вырывает некоторые личности из серого стада человечества. Им дано будоражить остальных и вести за собой в тяжелой борьбе за торжество истинной веры.