Проклятие пикси

— Тогда понятно, — кивнула кухарка, — мы не выбираем, кем родиться. Я — Сэра Монси, моя мать служила роду Сакэда, да и бабушка тоже. А ты можешь звать меня просто тётушкой Сэрой. И чего это Службе дневной безопасности понадобилось в нашем доме? Вас ведь зовут, когда убили кого или обокрали.

— Не всегда, — к чародейке начал возвращаться её привычный тон, — наша работа — не только расследовать, но и предотвращать преступления обычного и магического свойства.

— Выходит, всё из-за пикси. Понятно

— Вы сами-то что думаете? Верите, будто в доме балуют маленькие человечки со стрекозиными крылышками?

Кошачий череп, мирно сидевший в кармане, проснулся и вылетел на свободу.

— Чего только не навидаешься на белом свете, — Сэра проводила фамильяра глазами, — но к ситуации в доме у меня отношение двойственное.

— Как это?

— А так: даже не знаю, что и думать, — женщина поставила перед Рикой, присевшей у стола, чашку чая, — с одной стороны, я знаю леди Элеонор с самого её замужества, лет двадцать пять будет. Все эти годы она проявляла себя как женщина разумная и уравновешенная, чего нельзя сказать о покойном графе. Сэр Чарльз с юности чудить был склонен. Матушка моя, покойница, рассказывала, что молодой барин (он тогда ещё в отроческих годах ходил) заявлял, будто возьмёт в жёны только девицу эльфийских кровей. Мол, предок наш отыскал связь с Неблагим двором, вот и я найду! Поискал — поискал, да и бросил. Стал как все нормальные люди влюбляться, а потом женился. Первая супруга родами умерла. Это матушка сэра Гектора. Потом граф на леди Элеонор женился. Она тогда такой красавицей была, никакие эльфы не нужны. Но тоской по неведомой и всяческой небывальщине граф до самой кончины маялся.

— Получается, ваша хозяйка никогда потусторонним не интересовалась? — Рика заметила, как Тама подлетела к подносу с фарфоровыми чашками и закружилась над ним.

— Я не знаю, чем госпожа графиня интересуется, — Сэра Монси подлила себе чаю, — а насчёт волшебного народца скажу так: что там было в стародавние времена, не знаю. Могу лишь заметить, предания и сказания — они на то предания и есть, потому как люди не могут точно сказать, что в них правда, а что вымысел. Пока господа учёные маги не найдут доказательств существования маленького народца, я даже шагу не сделаю, чтобы пойти посмотреть на следы в муке.

— Выходит, про следы на муке вы тоже слышали?

— Об этих злосчастных следах у нас услышал бы даже глухой, — кухарка отхлебнула чай и хрустнула сухариком, — а во всём виновата Мия Такеру. В её дурную голову залетела мысль по полу муку рассыпать. У меня, конечно, позволения никто не спросил, взяла, сколь захотелось, и давай в господской спальне полы обсыпать! Не знаю, что там хозяйка по утру увидела, но шум случился знатный. Такеру сама всю муку вымела (оно и понятно, не захотела дурой выглядеть), а потом Хана полы начисто помыла.

— А госпожа графиня?

— Она прям не в себе была, кричала, что своими глазами следы на муке видела. Будто множество маленьких ножек танцевали, — кухарка снова сделала большой глоток, — откуда я всё это знаю? Леди Элеонор всегда поутру пьёт кофе без молока, но с корицей и ванилью. Она же фрейлиной в молодости была. Я специально училась её любимый кофе варить. И печенье с миндалём сама пеку. Вот, угощайся.

Она откинула салфетку, и на тарелке оказались штук шесть ореховых кругляшков с вкраплениями изюма и ещё каких-то сушёных красных ягод.

— Мия, тогда как раз горничную отчитывала, чтоб той не вздумалось болтать про госпожу и пикси. Я кофе сама наверх отнесла. Госпожа тогда опять по мужу убиваться принялась. Твердила, что его забрали, теперь за ней пришли.

— А вы что сделали? — чародейка отметила в блокноте, что кухарка недолюбливает компаньонку, хотя и не особо демонстрирует этот факт, не верит в пикси, хозяйке сочувствует.

— Как обычно. Что в такие моменты делают: посоветовала не убиваться так по покойнику. Ему там на небесах от наших слёз только горше будет. Ты что творишь! — последняя фраза относилась к фамильяру чародейки.

Череп любимой трёхцветной кошки самозабвенно вылизывал чашку призрачным фиолетовым язычком.

— Тама! Тама, немедленно прекрати, негодница! — Рика встала и ловко поймала пытавшегося улизнуть к потолку фамильяра, — она когда-то была кошкой, — объяснила девушка, дунула на череп, и тот исчез с глаз, — всё никак не может забыть, что раньше ловила мышей и слизывала взбитые сливки с моего кофе. Особенно она любила траву кошкин хвост. Только где учует — сразу ныряет.

— А у графини в чашке что позабыла? — Сэра с отвращением двумя пальцами взяла чашку, отправила её под струю воды и принялась с остервенением оттирать края тряпкой.

— Действительно, странно, — задумалась чародейка, — это точно чашка леди Элеонор?

— Точнее не бывает, — кухарка тщательно вытерла чашку полотенцем, — сама в неё кофе наливала.