Проклятие пикси

— Может, и шатен, — тщательно выговаривая незнакомое слово, кивнул Кой.

— Я хочу всё же взглянуть, — Вилохэд отворил дверь, за которой по словам паренька и провёл ночь его подозреваемый, — я ведь рано уехал. Может, мой отдых до того, другого пришёлся.

В комнате для рекреации стоял странный запах.

— Не выветрилось ещё, — парнишка сморщил короткий нос с богатой россыпью веснушек, — знали бы вы как намедни воняло – хоть всех богов выноси!

Коррехидор понял: в кабинете пахло рвотой и человеческими нечистотами. Мог Сакэда разыграть такое? Чисто теоретически вызвать рвоту – совсем несложно. Неприятно, но несложно. Для полной достоверности он ещё и в туалет не пошёл. Но стройную теорию разрушил звонкий мальчишеский голос.

— Я могу без лишней скромности заявить, что тутошний мужик мне жизнью обязан. По роду своих обязанностей я должен заходить во все комнаты для рекреации несколько раз за ночь, ну, пепельницы повытряхивать, виски кому снизу принести и всё такое. А сюда захожу – темно. Понятно, никого нет. Ушёл очередной гостенёк, проспался и домой двинул. Хлопнул в ладоши и увидел такое! Лежит клиент в собственной блевотине, голова и булькает. Тут-то мне в голову и шибанула мысль. Батька у меня тоже крепко пьёт, вот я и знаю, что для пьяного в собственной рвоте захлебнуться – раз плюнуть. Я того мужика рожей вниз перевернул и по спине похлопал. Он ещё разок сблевал прямо на диван. Значит живой. Я его усадил кое-как и пошёл за распорядителем. Господин Экли поохал-поохал над ним, а опосля мы взяли бедолагу под белы рученьки, да на кухню по чёрной лестнице спустили. Как же его через общий зал вести? Гостенёк ещё орал что-то, что всем покажет, мол, все у него тут попляшут.

— И что дальше было? – коррехидор заметил влажное пятно на обивке диванчика. Видимо, рвоту пытались отмыть с полосатого атласа, второе пятно красовалось на пушистом ковре цвета недозрелых абрикосов.

— Дальше я безобразия в рекреации убирать пошёл. То ещё, доложу вам, удовольствие!

Вил для виду заглянул под кресло и приподнял диванную подушку.

— Нет, ничего нет. Похоже, я запонку где-нибудь ещё обронил.

— А я что говорю! – окончательно осмелел Кой, — я туточки всё ещё в воскресенье всё вычистил. Кабы нашёл что, зараз бы господину Экли отнёс.

— Ну ладно, — спасибо пойду вниз.

— Не на чем, господин, — откликнулся парень, — гости для нас – это почти что боги, — и принялся смахивать пыль.

Вил прошёл по коридору и оказался у чёрной лестницы. Пока его версия трещала по всем швам. Ни один нормальный человек не станет имитировать захлёбывание рвотой. Гектор не мог знать, когда парнишка из обслуги пойдёт проверять комнаты. А вдруг знал? Он часто бывает в «Клёнах», много пьёт, отдыхает на втором этаже. Вполне мог и знать. Он получает запоминающееся событие, его спускают на кухню, якобы в бессознательном состоянии, а он оттуда невозбранно, никем незамеченный возвращается домой и …

Перед Вилохэдом была дверь кухни. Он решительно отворил её и, напустив на себя вид утомлённого богатством и высоким положением древесно-рождённого лорда, спросил:

— Кто работал в ночь с воскресенья на понедельник?

— Господин, — полноватый повар сдёрнул с головы форменный колпак с зелёными и красными кленовыми листьями, — я работал. Вам что-то пришлось не по вкусу?

Вил окинул кухню нарочито-ленивым взглядом с сказал:

— Мой знакомый провёл ночь у вас.

— Господин, — к повару присоединился молодой сутулый парень в точно таком же колпаке, — мы ничего худого не делали. Господин Экли с мальчишкой Койем притащили сюда вашего знакомца, да простят меня всемогущие боги, облёванного и пьяного до бесчувствия. Мы него одёжу посымали, в одних подштанниках оставили (да и подштанники его стирки требовали), на лавку положили, одёжу запачканную почистить велели. У нас тут девчата знакомые в прачечной служат. Знакомцу вашему мы ничего плохого не делали. Утром ему все вещи в собственные руки Том выдал: и часы, и кошель с мелкими деньгами.

Повар энергично затряс головой, его, видимо, Томом и звали.

— Господа, — бросил сквозь зубы коррехидор, — я здесь не за тем, чтобы претензии предъявлять, — приятель мой поручил вам передать вознаграждение, по десять артов каждому. Извольте получить.

— Спасибо, спасибо, премного благодарны, — солидно проговорил повар, принимая купюру.

— Благодарю покорно, — сутулый с радостью выхватил купюру, — мы, почитай, и не сделали ничего, а всё равно, спасибо. Здравия господину хорошему и всевозможных жизненных благ.

Вилохэд снисходительно кивнул.

— И ещё, — обернулся он уже у двери, — могу я взглянуть на ложе, где мой приятель коротал время?

Повара переглянулись, а старший сказал:

— Отчего нет, здеся в кладовке на лавочке.

— Понимаете, — импровизировал коррехидор, — у приятеля очень ревнивая, … — он нарочито замялся, — женщина. Когда она прождала его понапрасну в компании остывающей курицы в имбирном соусе и бутылки шипучего светлого вина, она возомнила, будто он променял её общество не общество куртизанок. Кабы я был уверен, что гуляка всю ночь проспал у вас в чулане, я развеял бы сомнения ревнивой дамы.