Проклятие пикси

В холле, ярко освещённом магическими светильниками (а Картлены денег не жалели, использовали только самые лучшие заклятия), на помосте артисты разыгрывали сцены встречи двух сестёр. Младшая – Осень, её изображала девушка в весьма откровенном наряде и короне из красных кленовых листьев ждала старшую – Зиму. Оказалось, братец Лето решил заточить старшую сестру, чтобы его время длилось вечно.

Никакого интереса к театральным представлениям чародейка не испытывала, Эни же напротив, сразу потащила её сквозь толпу, и они надолго застряли у подмостков. За это время Осень сумела заручиться поддержкой братика Весны (играл его юноша в парике светло-зелёного цвета, аккомпанирующий себе на каком-то народном струнном инструменте, длинный гриф которого был сделан в виде ветки цветущей сливы). Все вместе они с песнями и танцами вызволили Зиму из заточения, позволив году счастливо завершиться. Явилась публике Зима в сверкающей короне и песцовой мантии, пообещала много снега для будущего урожая, спела прочувствованную песню, и представление закончилось.

— Как я завидую артистам! – Эни прерывисто вздохнула, — у них такая замечательная жизнь. Публика, слава, поклонники! Видела, какой большущий букет подарили сестричке Осени?

На Рику букет особого впечатления не произвёл, она помнила только, что парень из публики вынес на сцену корзину белых цветов, кажется, это были хризантемы.

— Наверное, они очень счастливы, — продолжала Эни, — когда смотришь на артистов, остро понимаешь, насколько пустой и банально-обыденной является твоя собственная жизнь.

Чародейка скептически посмотрела на подругу.

— По мне уж лучше обыденность, чем прыжки по сцене практически в одном белье, зависимость от режиссёра и приставание богатеньких меценатов.

Эни Вада засмеялась.

— Удивляешь ты меня, Рикочка, как в тебе только уживаются житейская мудрость зрелой женщины с юношеским стремлением напялить на себя чёрт-те что в благородном стремлении всем и каждому продемонстрировать свою принадлежность к посвящённым богу смерти.

Чародейка пропустила шпильку мимо ушей и предложила, наконец, заняться покупками. Ей очень хотелось поскорее перейти к кофе с пирожными. Но «поскорее» с Эни, естественно, не получилось. Девушка подолгу застревала у празднично оформленных витрин, придирчиво рассмотрела и перемерила целый ворох платьев, посокрушавшись при этом о дороговизне жизни в Кленфилде. И, в конце концов, приобрела скромный летний наряд и полосатого ситца с пуговицами в виде миленьких белых зайчиков.

Далее шли отделы с обувью, духами, пудрой, сумками и перчатками. В последнем Рка купила пару замшевых меховых перчаток взамен забытых у извозчика ещё минувшей зимой. Довольная и счастливая Эни гордо несла большой бумажный пакет со знаком дома Картленов. Пускай это стоит девять монет, зато все знают, что мы покупаем себе вещи не где попало, а самом модном торговом доме всей Артании.

— Теперь же вознаградим себя за труды праведные самыми лучшими на свете пирожными! – тоном уличного проповедника произнесла Эни и потащила подругу на первый этаж, где располагались два кафе: «Роза» в розовых тонах и «Глициния» в нежно-фиолетовых. Естественно, ни одни подруги решили в этот час полакомиться пирожными, поэтому все столики в «Розе» оказались занятыми, и им пришлось отправиться в «Глицинию». Кафе это, оформленное в стиле летней беседки, увитой цветущей глицинией было поменьше и поскромнее своей цветочной соперницы. Хотя готовили на оба кафе на одной кухне, посетители стремились попасть в первую очередь в «Розу», потому как широкие окна выходили непосредственно на проспект, что позволяло наслаждаться видами празднично украшенной улицы и нарядной публики. Эни вздохнула, бросив взгляд на посетителей, потягивающих кофе за стеклянной стеной напротив, и сделала заказ. Официантка в фиолетовом платье быстро принесла кофе и тарелку с десертом. Впервые за весь день чародейка ощутила умиротворение. Эни болтала что-то о распродажах, модных салонах, рассуждала о том, какие причёски непременно станут носить этой зимой в Кленфилде. Рика наслаждалась «Королевскими руинами» и просто отдыхала.

— Вон погляди, — дёрнула её за рукав подруга, — какое удивительное сочетание дороговизны и кричащей безвкусицы. На ней как раз те самые сапожки от Бруксов, которые я так и не смогла купить осенью. Копила два месяца, а на них к началу зимы подняли цену вдвое.

Эрика лениво скосила глаза и увидела компанию из четырёх молодых мужчин и дамы, что гордо стучала по мраморному полу кованными каблучками изящных сапожек со множеством пряжечек и цепочек. Возможно, сами по себе сапожки были и неплохи, если бы не ярко-красный цвет, который буквально притягивал взгляд.

— Можешь не сожалеть, — усмехнулась чародейка, — эта обувь делает обладательницу похожей на гусыню с красными лапами.

— Сама ты гусыня! – обиделась Эни, — это же – «Брукс и Брукс»!