Проклятие Плутона

– Ну да, было такое, – хладнокровно и без особого на то энтузиазма признал Муха. Только сейчас начиная, хотя и пока достаточно смутно, догадываться о том, что именно могло случиться с Германом в дальней шахте Рудника, после чего он вернулся в «пещеру» Старателей весь из себя такой – не на шутку взвинченный и разъяренно-взъерошенный. – Однако, просто напомню, я как-то тебя уже, и не единожды, предупреждал об смертельно опасных местных тварях и настойчиво советовал быть с ними всегда начеку и предельно осторожным, Летун! Помнишь наш недавний разговор про Стерлингов и Ленточных Перевертышей?! Хотя, как я теперь понимаю, ты меня тогда просто не слушал! И, уж точно, не воспринял все мои предостережения всерьез!.. Ладно, я не гордый! Могу и повторить… И, если ты так этого просишь, начну с самых банальных «азов» – то бишь с самих, вот в этом я с тобой полностью согласен, вызывающе необычных и порой даже нелепых названий всех местных тварей!.. Так вот, «швындры» и «Стерлинги» получили свои кликухи от колонистов на Плутоне не просто так – типа от балды или по капризу свихнувшегося Суперкома! Вот уж нет и ни разу! Потому как со всем этим связан один, одновременно трагикомичный и вместе с этим бесконечно слёзно-печальный исторический факт. В общем, если вкратце и без лишних подробностей, то в составе самой первой космической экспедиции землян на Плутон, которая состоялась ещё в конце 21-го века, был, согласно местным легендам, один особо выдающийся персонаж – пожилой шепелявый еврей с русско-британскими корнями. По своей основной профессии и занимаемой должности он был на Разведзвездолете землян – кем-то вроде штатного зоолога-натуралиста… Так вот, как только экспедиция впервые высадилась на Плутоне этот самый зоолог-натуралист сразу же бросился искать на планете признаки биологической жизни, а то, если вдруг и несказанно повезет, и сразу братьев по разуму… В общем, разумных прямоходящих он здесь, разумеется, тогда не нашел! Но зато сразу же и без особого труда обнаружил на Плутоне много весьма необычных местных животных и чахлых растений. При этом, всех, кого он тут находил сам, либо ему по дружбе приносили разведчики и геологи после своих первично-исследовательских рейдов по поверхности и в недрах Плутона, наш престарелый зоолог-натуралист тут же и фанатично крестил. Причем, исключительно путем присвоения им имен и названий, начинавшихся с его любимых буквенных сочетаний «шв» и «шл»… Вот так на Плутоне появились первые «швындры», коими наш, не лишенный чувства юмора и находчивости, герой автоматом назвал всех местных животных. Затем «шлесень» – именно так самый первый зоолог-натуралист на Плутоне обозвал все местные растения, которые на самом деле представляют собой нечто среднее – между лишайником и грибами и преимущественно растут лишь по краям местных проталин, прорубей и азотнокислых кратеров-выходов подземных рек и озер на поверхность. Чуть позже выяснилось, что отдельных биологических видов «швындр», в отличие от однотипной «шлесени», на Плутоне достаточно много. В результате чего фронт «лингвистических» работ-изысканий у нашего зоолога-натуралиста в одночасье стал поистине неисчерпаемым и непочатым. Так появились на свет его новые перлы-названия: «швалдры» – это все летающие швындры, «шлёндры» – это все ползающие твари – типа наших змей и пресмыкающихся, швюдры и «шлюндры» – все водоплавающие, «шволотопендры, швалепендры, швомандровошдры, швондокатицы, шлядрокатицы и шлядропендры» – ну это типа наших земных насекомых, «швондры» – больше похожи на растения «перекати-поле» и выглядят как полые внутри шары с большим количеством внешних ложноножек и усиков… К всеобщему, в первую очередь текущих разведчиков и будущих колонистов Плутона, счастью, наш зоолог не особо интересовался местными водорослями, простейшими, вирусами и бактериями. Поэтому конкретно для них, он никаких экзотических «шв»-имен и «шд»-названий так до конца первой экспедиции и не придумал! Хотя, говорят, очень и нестерпимо даже хотел…

– Стоп, Муха! – недоверчиво-возмущенно перебил напарника Герман. – А как насчет Стерлингов и ленточных перевертышей, о которых ты мне уже говорил?! Как быть с ними? Ведь их названия уж никак не начинаются ни на слог «шв», ни на «шл»…

– Подожди, Летун, не гони лошадей! – обижено фыркнул ему в ответ тот, демонстративно сверкая глазами. – Я же не сказал, что это есть конец всей истории про незадачливого натуралиста-зоолога… Если позволишь, я всё же продолжу!..

– Валяй! – благосклонно махнул ему рукой Герман.