Проклятие Плутона

– Сам дурак! – насмешливо скалясь, буркнул ему в ответ тот, теряя всякий интерес к продолжению их с Германом «задушевной» беседы о швындрах и прочих чудовищных монстрах Плутона. – Вот просто напомню, Летун, о чём я тебе говорил с нашей самой первой встречи: будь всегда и везде начеку! И никогда не забывай оглядываться по сторонам! Может, если сильно повезет, и уцелеешь… Как знать?!

– Уже! – угрюмо, и при этом весь как-то вжавшись в служебное кресло, процедил сквозь зубы Герман, прежде чем в мельчайших подробностях и без всякой утайки поведать своему напарнику уже собственную, бездонно мрачную и душещипательную, историю о личной встречи с, как он только что узнал, молодой «швондрой». Ну и, само собой, о его, поистине эпическом, с ней противоборстве – не на жизнь, а на смерть!

– М-да-да, а ты у нас и вправду феноменально везучий и почти что неуязвимый, Летун! Не зря про тебя на Марсе и в Солнечной Системе в целом уже давно ходят легенды! – только и сумел ему в ответ сочувственно, и одновременно с этим, восхищенно, выдавить из себя Муха. – Я бы так вот сразу и практически без оружия с этой паскудной тварью точно бы совладать не сумел! Да и будь при мне даже ранцевый огнемет или пара-тройка термогранат, думаю… Тоже не смог бы!.. Дай-ка пожму твою мужественную руку, Герман! Вот когда ещё мне такая честь выпадет – встретиться с настоящим, а не высосанным из пальца журналюгами и шаромыжниками-сценаристами комиксовых мнемо-экшэнов, Героем Нашего Времени!.. Искренняя уважуха, братело!!!

– Да, ладно, будет тебе! – с наигранной скромностью потупился ему в ответ Герман, но руку свою не отдернул…

Чего-чего, а неприкрытую лесть, он, всё же и как не крути, но любил!

Тем более – честно заслуженную и явно за Дело!

Глава восьмая. «Черный понедельник» каторжанина Леваневского

За ту незначительную толику Вечности, что он уже провел на Титановых Рудниках Плутона, Герман начал непроизвольно привыкать к безусловной незыблемости его текущего распорядка дня и всей жизни в целом. И хотя на первых порах он, всякий раз возвращаясь в Бытовку из шахты, тайком приносил с собой по одному новому камешку и таким образом наивно пытался хоть как-то вести учет прожитому им на Плутоне времени, то… То уже после своей сотой, или чуть больше, Дежурной Смены он навсегда забросил это, заведомо неблагодарное и абсолютно бессмысленное для пожизненно заключенного, садомазохистское занятие.

Между тем, его собственный организм, чьи биоритмы наотрез отказывались подстраиваться под искусственно созданные Корпорацией для каторжан 20-ти часовые «сутки» и сверхъестественный ход течения времени на Плутоне, всё равно и при этом упрямо сохранял сугубо природную способность – оценивать любой промежуток между прошлым и будущим – кратно привычным ему земным часам и минутам. И это даже несмотря на то, что любые хронометры или даже простые ручные часы были на Плутонианской Каторге категорически запрещены Администрацией для использования каторжанами.

В любом случае, проспав в этот раз в своем «гробу трамп-пам-пама» как минимум в два раза меньше обычного и будучи разбужен «Тревожной» сиреной, Герман искренне терялся в догадках…

Вот что такого, из ряда вон выходящего, могло в принципе случиться на Руднике – из-за чего Суперком так грубо нарушил свои же собственные машинно-технические инструкции и незыблемые регламенты-правила?!

Однако уже одно то, что Сирена «Тревоги» с таким, прежде небывалым и поистине звериным, неистовством надрывалась от заупокойного воя и зловеще-багровой цветовой свистопляски уже само по себе говорило о многом…

– Ты думаешь о том же, о чём и я, Муха? – вполне закономерно стало первым вопросом Германа к более опытному напарнику, как только они с Мухой торопливо покинули свои «гробы трамп-пам-пама», и их не на шутку встревоженные взгляды скрестились друг с другом.

– Именно так, Летун! – даже не пытаясь скрыть своей собственной растерянности, с готовностью подтвердил тот. – Более того, я уже просто уверен в том, что на нашем с тобой Руднике уж точно произошло нечто – до этого отродясь небывалое… Иначе бы Суперком ни за что не стал бы преждевременно нас будить, да ещё и объявлять при этом всеобщую и полномасштабную «Тревогу» сразу на всём Руднике, а не, как обычно, в его отдельной шахте или рабочем штреке… Вот не хочу тебя зазря пугать, Летун, но подобную истеричную панику и приступы оголтелого волюнтаризма Суперкома лично я наблюдал на своем плутонианском веку лишь единожды! Если мне не изменяет память – года, этак, три назад, когда в шахты моего тогдашнего Рудника внезапно прорвались щедро насыщенные аммиаком воды подземного океана Плутона[18]