Проклятие рода

- Концы в воду прячет… - задумчиво произнес Шарап, не выпуская бороды. – А этот Стуре что?

- Жениться собрался. Свадьбу к Рождеству приурочить хотят. На сестре королевы жениться.

- Ишь жеребчик, сразу двух кобыл покрыть норовит! – Подивился боярский сын.

- Ты что? Если Густав узнает, никому головы не сносить! Может и был грех у Стуре с королевой Маргарет, поскольку они уже обручены были, когда король забрал ее себе в жены, но сейчас или дальше… Королевский нрав таков, что проломит голову сам любому, кого заподозрит.

- Оттого на родной сестре и женится, чтоб подальше быть от другой… - засмеялся Шарап. – Под собственным носом и королю соплей не видать.

- Не знаю.

- А тебе и знать нечего. Твое дело наследника охранять от случайностей разных. И настороже будь, неспроста советник свою ищейку по твоим следам отправил… Одну мы перехватили, а одна ли была – не знаем! Думай, что сказать, ежели, второй пес объявится и донесет сразу. На малолетство сошлись, мол, не помню, давно это было, аль по причине иной памяти лишился. Настороже будь всегда! И Эрика береги. Нам мир нужен. Ты тем самым родине своей поможешь. Не забыл еще ее?

- Вспоминается… - Грустно покачал головой Гилберт.

- То-то! И она помнит! И жену твою Любаву тоже… Вона, образок я ей привез, от самой сестры Софии, бывшей великой княгини Соломонии… Не говорила?

- Нет! – Удивился рыцарь. – Про образ и Соломонию не сказала.

- Бережет тебя жена. Любит сильно. Ну да ладно, пошел я, долго сидеть – глаза чужие мозолить. Я захаживать буду изредка. Как тебя по-русски то кличут?

- Георгием.

- Давай, брат, Георгий. Обниматься не будем, но руки пожмем. И запомни – ты сказал, что судом спасся, чудес, брат, на свете не бывает. Все Промысел Божий! Судьба…

Только дверь за Шарапом закрылась, Улла была тут, как тут, вся встревоженная:

- Что хотел он?

- Ничего. – Пожал плечами. – Помог лишь.

- Помог? – Глаза округлились. – Чем это он помочь сумел тебе-то?

- Петерссон отправил своего шпиона в Улеаборг про меня все выведать. Тот и узнал, что русский я. Сюда заявился, денег хотел от меня.

- Господи! – Улла незаметно перекрестилась. – Вот напасть! И что этот московит сделал?

- Думаю, что убили шпиона.

- Так Петерссон не успокоится, второго пошлет, раз первый не вернулся!

- Если и пошлет, то нескоро. А почему ты мне не сказала, что Семен тебе образок передал от великой княгини? Тайны от мужа появились? А? – Шутливо погрозил пальцем, потом обнял и поцеловал взволнованную жену.

- Не успела. Помнишь, давно, еще, когда только поженились, сразу тебе призналась, что храню чужую тайну?

- Помню! – Гилберт сразу стал серьезным. – И не просил раскрывать ее.

- Знаю, и благодарна тебе премного. Вот и это оттуда родом. Придет время, все расскажу. Обещаю.

- Верю тебе, любимая моя. И ты не бойся ничего и никого. Сам Святой Георгий нас охраняет и посылает того, кто в эту минуту нужен более всего. – На Шарапа намекнул.

- И Пресвятая Богородица! – Добавила жена, мелко перекрестившись – чтоб никто не видел. – Только мало этот разбойник, - на дверь захлопнувшуюся за Замыцким показала, - похож на посланца Святого Георгия…

- По одежке встречаем, а провожаем по делам…

Летом следующего года собрались посланники обоих держав в селе Соболине, уютно расположившемся на длинном мысу между двумя руками реки Вуоксы. Сидели Шарап Замыцкий с рыцарем Нильсом Трумме тилль Эрбюхольмом под навесом подотняным, за столом дубовым, медами угощались. Через толмача Ваську Тучкова разговор вели неспешный:

- Настоящего ставленного меда попробуй, рыцарь. Вот с малиной распущенный, вот с брусникой, смородиной, вишней. Чистый, сорок годков в осмоленных бочках в земле держали. Прямо для нашего случая. Не вареный. – Хвастался Шарап.

- У-у! – Хвалил напиток швед. Усы длиннющие утирал платком вышитым. Заодно и пот, с лысой головы стекающий. Жарища…

- А ты сам-то, как, близко к королю-то Густаву?

- У-у-у… - важно кивал головой захмелевший швед. Мед давал о себе знать. – Совсем рядом!

Шарап переглянулся с толмачом. Не слишком пьян-то?

- Говорят, силен ваш король необычайно?

- Да! – Твердо и внятно произнес рыцарь Нильс. – Очень сильный мужчина. В бою никому ему равных нет! Своим боевым молотком он сокрушает головы всем врагам нашей Швеции.

- И, говорят, - ослабившись похабно, - по женской части ваш король тоже больно силен?

- Ха! – Усмехнулся гордо рыцарь. – И тут ему равных нет! Два сына и дочка Катарина в июне родилась. Да бастардов сколько еще. С десяток не меньше!

- Это принцы Эрик и Юхан?

- Они самые! Эрик – кронпринц. Наследник и будущий наш король.

- А вот скажи, дружище Нильс, коль разговор у нас такой зашел откровенный, правду ли говорит народ в Стекольне вашей, (сам слышал, вона Васька подтвердит, - толмач закивал головой), на рынке говорили, что Юхана нагуляла королева ваша. Обрюхатил ее, мол, не Густав, а кто-то другой…

- Ты чего несешь-то? – Рыцарь вдруг протрезвел. Как струна вытянулся.

- Что слышал, друг любезный, что на рынке слышал… И Васька подтвердит. Ты медком-то угощайся, в вашей Стекольне такого не сыщешь.

- Где слышал? От кого?