Читаем Проклятие рода полностью

Проклятие рода

- Эх, почто воев наместника вперед не пустил дорогу прокладывать! Забыли новгородцы, как дед мой уму-разуму учил их. Мало видно. Дух-то вольнолюбивый не вышиб. Все одним миром мазаны, как и пищальники те. Нет, не прав Макарий, плетью, да плахой учить надобно.

Слева Мстиславский конем прижался, а за ним перила, да пустота, Волхов мрачный чернеет. Вдруг Ванькин конь задрожал, копытами забил, заржал пронзительно и на дыбы поднялся. Иоанн и опомнится не успел, как товарищ его, перила обломив, вместе с конем рухнул в зияющую темень вод. Толпа вздохнула в одну грудь, да выдавила из себя то ли вздох, то ли крик:

- Ах, ты!

Холопы растерялись, кто с коня полез, кто шею вытягивал, рассмотреть, что случилось, как исчез Мстиславский. А тут, откуда не возьмись, парень выскочил, да не раздумывая, с моста в реку бросился. Толпа шевельнулась, подалась вперед, снова выдохнула, теперь восхищенно:

- У-у-х, ты!

Иоанн волну людскую набегающую почувствовал, конь всхрапнул испуганно, сам был готов коню следовать, вовремя холопы подскочили, схватили крепко под уздцы, спину подставили, спустится помогли. Подошел к краю, но не там, где перила обломились, в сторонке, где целы. Холопам удалось оттеснить людишек. Заглянул вниз, в бездну самую. Увидел две головы средь волн – узнал Ваньку и парня. Новгородец князя одной рукой удерживал, другой к берегу загребал. Их сносило течением, но было заметно, что новгородец пловец знатный, не пропадет, с каждым гребком они становились все ближе к берегу. Подумалось вдруг:

- А кабы я вместо Ваньки? – Опять по спине проползло мерзкое, холодное, в душу забралось, заскребло там, заворочалось, коготками страха цепляя. – Прыгнул кто спасать? – Скосил глазами влево – вправо, голову не поворачивая. Зубы стиснул, чтоб не застучали предательски. На него никто и внимания не обращал. Все вниз смотрели, как смельчак вытягивал уже Ваньку на берег. – Коня давай! – Ткнул холопа ближнего. – В кремль возвращаемся. – В седло поднявшись, добавил. – Того молодца ко мне привести. Отблагодарю за спасение друга моего. – Коня повернул к воротам.

Навстречу дьяк Казарин Дубровский спешил. Вот ведь черт попутал, не успел. На дворе прицепился, как репей кто-то, уж и не упомнишь, пока отпихивался, а великий князь-то, вона нетерпеливый, рванул прямо на торжище, и беда приключилась. Как крик людской услышал, казалось не у себя, у коня ноги отнимутся. С жизнью прощался, ан нет, жив Иоанн Васильевич, вот радость-то! Взгляд дьяка метался, прятался, боялся с великокняжеским встретится. С коня, да в ноги скорей.

- Батюшка! Пощади! Не усмотрели!

- В кремль! – Приказал еще раз Иоанн.

Ваньку спасенного вместе с удальцом - новгородцем холопы уже приняли, в шубы закутали, на коней посадили, да повели за собой сквозь толпу восторженную. Шапки вверх взлетали, славили Сеньку Опару.

Вечером Болдырь, Кудеяр и Сенька на берегу сидели у кострища. Шуба, с царского плеча полученная на земле валялась, на ней и расположились. Друзей рыбаки накормили, а Опару великий князь потчевал.

- Видал? Самого? – Не терпелось узнать.

- Да, как тебя. – Лениво цедил сквозь зубы Семен. Сплюнул тонко и длинно. Зашипело на углях.

- Не томи, рассказывай! – Казак потянул за рукав.

- Каков он? – Не удержался и Кудеяр.

- Высок, тощ, зол на всех. – Процедил скупо Семен. Потом добавил. - Да страха много. Хотя от злобы и сила великая сидит… Жаром пышет прямо. Так бы и изжарил любого.

Ладья мимо проплывала, с нее окликнули:

- Эй, Семен, почто боярина спас?

- На шубу польстился! Эвон, зима скоро. – Отозвался.

- Дык, сам бы на Волгу сходил. Одним боярином меньше, всем воли больше.

- Плыви себе с Богом! Не досуг мне. – Сенька махнул рукой.

- Бывай! – Донеслось сквозь скрип уключин.

- И тебе не хворать!

Ладья растаяла в вечернем сумраке.

- Ну! – Болдырь опять за рукав дернул.

- Отцепись!

- Не репей, чтоб цепляться! Говори!

- Расспрос учиняешь?