Проклятие рода

- Сегодня меня сперва Мстиславский к себе звал. – Неторопливо начал рассказ. - Да от него сразу к великому князю обедать повели. Вот и потолковали. Жаловался на непокорность новгородскую. Допытывал откуда она. Мол, с ласковым словом хотел, а мы, дескать… А глазищи горят, так и жег насквозь, только я-то не соломенный, не вспыхну. Я ему про дьяков, да бояр вороватых. Дескать, их народ не любит, от них заступа ищет, на одного великого князя надежа. А то, что ему люд новгородский не приветен показался, так оттого, что не признали. Мало люди его видели. А тут и он мне про бояр. Нужда у него в деньгах сильная. Бояре, рек, здорово казну великокняжескую обобрали. Тут и говорю ему: «Удали, мол, всех из палаты. Тебе, да князю твоему Мстиславскому, поведаю тайну». Насторожился сразу, посмотрел, прям опять прожечь насквозь хотел. А в глазах-то пламень иной - страх затаенный. Боится, знать с людьми-то без псов своих подручных… После с князем Ванькой переглянулся, тот кивнул. Тогда приказал, вышли все вон. Тут и поведал я ему про тайник соборный, золото митрополичье.

- Какое золото? – Переспросил казак.

- В Святой Софии, на хорах, на самой верхотуре, тайно держат казну митрополичью.

- А ты откуда ведаешь?

- Да уж, ведаю. – Усмехнулся парень. – Взломают завтра, сперва попы узнают, завоют, в колокола ударят, за ними люд новгородский поднимется, не простят ему. Тогда и сокрушим их всех!

- Для того и в реку прыгал? Хитер! – Восхитился казак. Хлопнул по плечу Опару. Тот поморщился.

- А коня княжеского, кто столкнул? – Кудеяр спросил.

Семен улыбнулся хитро.

- Так я ведь рядом стоял. На рубахе орех, как на грех, от чертополоха повис. Гляжу, зад лошадиный маячит, на меня напирает. Ну, я под хвост и сунул, чтоб не затоптал сироту.

- А как сам Иоанн оказался бы на коне том?

- Тогда б и не прыгал за ним! Пусть сам выплывает. – Развел руками.

- А жаль… - Покачал сокрушенно головой Кудеяр.

- Не с руки было, да и раздумывать некогда. – Пожал плечами Сенька. – А ведь он то ж допытывал.

- Кто?

- Да, Иоанн. То ж спрашивал – прыгнул бы, аль нет.

- А ты?

- Вестимо прыгнул – ответил. - Семен засмеялся. – Поднимайтесь. – Неожиданно вскочил на ноги, словно вспомнил что-то. – Схорониться нам надобно. Неровен час, людей своих пришлет великий князь. Отблагодарить мечом захочет.

- Отобьемся! – Махнул рукой Болдырь. Казака разморило от добрых вестей, да сытной ухи, что угостили их рыбаки, пока Семена дожидались.

- Трое нас, а их может много навалиться. Береженого Бог бережет. Нам еще наши животы сгодятся днем завтрашним, когда главное начнется. Вставай, говорю. – Пнул легонько казака.

- Куда пойдем-то? – Пробурчал Болдырь, с неохотой поднимаясь.

- На Кудыкину гору. К Истомке – кожемяке отведу вас.

- Далеко твоя Кудыкина гора?

- Не-а. – Зевнул Сенька. – На Рогатице. – Засмеялся, видя недоверчивый взгляд казака. – Да, придумал я Кудыкину гору, а Рогатицей улицу зовут.

- Геть, бесов сын! – Усмехнулся в ответ Болдырь. – Веди уж.

Хорошо спалось на сене свежескошенном, да пробужденье было невеселым.

- Вставайте! – Растолкал приятелей Сенька. – Ушел проклятый Иоанн! – За спиной ушкуйника стоял молчаливый чернобородый Истома, под чьим кровом заночевали друзья. Кожемяка кивнул головой, подтверждая слова товарища.

- Как? – Сон вмиг улетучился. Болдырь аж на ноги вскочить хотел, да не устоял на сене, повалился на бок.

- Ночью казну они взяли. – Злой Опара словно рубил слова. – Дьячка приходского, что в храме по случаю оказался, тут же запытали. Ныне помирает он у рудомета Мишки Никитина по соседству. Выдал все под пыткой. Казну взяли и во тьму, аки тати скрылись. На Москву подались. Татарва проклятая! – Бросил в сердцах.

- Почему татарва? – Не понял Кудеяр.

- Словно набег татарский. – Хмуро пояснил ему, выбравшийся из сена, Болдырь. – Налетели саранчой, пограбили и тут же ушли, чтоб не нагнали.

Мрачный Опара кивнул головой – верно говоришь.

- И что теперь? – Кудеяр даже растерялся. Вроде так все складно выходило.

- Теперь…, - задумался казак, - первая кровушка пролилась… А попы твои? В набат не вдарили? – На Семена посмотрел пристально. Парень опустил голову, кулаки сжал, желваки заходили.

- Поздно опомнились! Чего звонить-то ныне… по ком…

- На Москву подаваться надо! – Вдруг осенило Кудеяра. Юноша тряхнул решительно кудрями. – На Москве его достанем! А нет, так… - замолчал, не зная, а что иначе-то делать.

- Спалим Москву поганую! – Неожиданно изрек Истома.

- Точно! – Подхватил казак. – Дотла спалим. Собирайте ватагу! Лошадей надобно. Мечей. Огневой снаряд найдется?

Семен кивнул.

- Грамоту бы какую надобно. – Подал голос Кудеяр. – Вон, пока ехали с Ивангорода, сколь раз останавливали нас. А до Москвы и подавно застава на заставе будет.

- Верно, брат, мыслишь. – Похвалил его Болдырь. И Семену. – Что скажешь?

Снова подал голос кожемяка:

- С митрополичьего двора грамоту достанем. Дьяк там есть, Семейка Емельянов, он пособит. Половину в рясы нарядим. Остальные – вои. Дескать, к митрополиту Макарию от нашего владыки на Москву едем с дарами. На телегу кож возьмем, тамошним трушникам сдадим после.