Проклятие рода

- Да я тебя… - Король вылетел из-за стола, схватил увесистый том «Альмагеста» и замахнулся на советника.

- Вылитый Густав! – Перссон усмехнулся ему в лицо, но не сдвинулся с места.

- Черт! – Эрик швырнул книгу на пол, вернулся за стол и обессилено рухнул в кресло. После продолжительного молчания, он заговорил. – Ты прав. Гнев – это то, что точно досталось мне от отца. Видно поэтому меня называют за глаза «безумным». Не хватает лишь боевого молотка, с которым отец никогда не расставался. Рассказывали им проломлен не один череп… Может даже и моей матери… - Король опустил голову на грудь.

- Она осталась в воспоминаниях людей настоящей королевой и весьма образованной женщиной. – Голос Перссона прозвучал на удивление тихо и с теплотой.

- Да, Йоран, я знаю. Мне об этом рассказывал капитан Бальфор, который тогда был простым солдатом и стоял на часах возле ее покоев. Почему-то она выбрала его для бесед…

- Он знает немецкий, а ваша матушка не очень хорошо говорила по-шведски.

- Н-да, и по воле отца, ей было не с кем разговаривать, кроме как с солдатом, ее охранявшем. Почему Густав держал ее взаперти? – Король всплеснул горестно руками и посмотрел на советника.

- Густав хотел воспользоваться тем, что ваша матушка была сестрой королевы Дании, пригласить Доротею с Кристианом в Стокгольм, одним ударом покончить с нашими извечными распрями, но… - советник сделал паузу, - говорят...

- Но моя мать помешала ему и на нее обрушилась… чума или молоток Густава… - Эрик закончил за ним фразу. Его глаза наполнились слезами. – Мне говорили про чуму, но почему никто другой…, только она и ее служанка? На этот вопрос, - Эрик покачал головой, - я так и не получил ответа.

- Смерть королевы окутана тайной, которую унес с собой в могилу ваш отец.

- И лишь он один? – Усмехнулся король, налил себе вина и залпом выпил бокал.

- Врач, который определил диагноз, умер еще раньше. По крайней мере мне об иных свидетелей неизвестно.

- Testis unus – testis nullus. Один свидетель – не свидетель. Да и того нет.

- От вашей матери вам достались ум, проницательность, прекрасные манеры, тяга к наукам, к музыке, благородство…

- Благородство… - Эрик повторил за Перссоном, - и поэтому ты мне предлагаешь совершить подлость?

- Подлость? Отнюдь! Вы, ваше величество, составляете гороскопы, а как быть с теми, кто стоит на пути вашей судьбы, согласно вашим расчетам, кто угрожает ей? Я напомню, что кроме светловолосого мужчины, там присутствовала и жгучая брюнетка. Тогда вы предположили, что эта Агда – ваша прежняя и нынешняя любовница. Временно избавились от нее, выдав замуж за камердинера, но совсем не подумали об этой черноволосой полячке, в которой течет кровь Сфорца. И опять, какое совпадение, герцогиня Лотарингская, чьей благосклонности вы добиваетесь вместе с рукой ее дочери, была в первом браке за кем-то из рода Сфорца. Не слишком ли часто мы произносим эту фамилию? Вы лишили Катарину Ягеллонку герцогства, она в заточении родила ребенка, разве Сфорца что-то забывают в своем мщении? Ее мать, королева Бона…, вспомните, ваше величество, не дрогнув, отправила на тот свет собственную невестку. А ведь яблоко от яблони… Пока жива Катарина, вам следует опасаться за свою жизнь… Поэтому подлость ли в том, чтобы избавиться хотя бы от одного живого врага, пусть даже в женском обличье. Я могу лишь предполагать, какие цели преследует московитский государь Иоанн, желающий заполучить в свои руки бывшую герцогиню Финляндскую, но в любом случае, если ей и уготован там эшафот, то кровь падет на него.

- Нет, ты объясни мне, Йоран, как я – король, - Эрик ткнул себя пальцем в грудь, - о благородстве которого ты только что толковал, отниму от живого мужа жену и передам кому-то?

- Сделайте ее вдовой. – Пожал плечами советник. – Именно это и предлагали посланники московского владыки.

- Послушай, Перссон, - король снова заговорил гневным голосом, - я тебя возвел в рыцарское достоинство, но ты продолжаешь мыслить, как простолюдин! Откуда в тебе столько жестокости? Сколько ты уже вынес смертных приговоров от моего имени? Двести? Триста? Ты знаешь, что тебя прозвали в народе Палачем?

- В народе ли? Или в королевском совете? – Усмехнулся советник. – Вы, ваше величество, много общаетесь с простолюдинами?

- Ты их ненавидишь, Йоран!