Проклятие рода

Две красотки, лет двадцати пяти, выразительно покачивая бедрами, приблизились и расцеловали короля. Одна была довольно приятной полной блондинкой, хотя ее милое личико и портила небольшая курносость, другая брюнетка, с правильными чертами лица, несколько более худая в талии, чем ее подружка, но это лишь подчеркивало пышность ее бюста.

- Ах, Густав! – произнесла одна.

- Наш милый Густав! – добавила другая. И обе прижались своими прелестями к королю.

- Черт, почему я всегда путаю, как вас зовут?

- Я – Агда. – назвалась блондинка.

- А я – Сесиль! – отозвалась брюнетка.

- Ха-ха-ха – смеялся король, лапая огромными ручищами сразу обеих. – Вот она, Олаф, моя магия, и белая и черная вместе! Не хочешь остаться поужинать с нами?

- Уволь, Густав. Пойду готовиться к поездке в Саксен-Лауенбург. – Петерсссон встал из-за стола.

- Давай, давай! Мне нужна принцесса-девственница! – напутствовал его король.

- А зачем нашему королю девственница? Да еще и принцесса? Разве Густаву не хватает наших ласк? – девицы забросали его вопросами.

- А затем, что вашему королю надо жениться! - Отвечал им король. – И на девственнице, не на вас же, шлюхах. Но мне хорошо с вами. – зарычал Густав, опрокидывая брюнетку прямо на стол и задирая ей юбки.

Глава 2. Помолвка.

Катарина просто обожала Рождество. На торжественных праздничных мессах она всегда закрывала глаза и представляла себе, как в какой-то удивительной сказочной пещере, где стены были из чистейшего хрусталя, на мягких козьих шкурах, появился на свет Божий ребенок, тот, которого нарекли Спасителем. И ей всегда становилось немного грустно, оттого, что она знала продолжение всей этой истории. А ей хотелось, чтобы он вырос, стал истинным красавцем, и у него была бы очаровательная жена, которая бы тоже родила такого же красивого младенца. И так до бесконечности. Иногда, Катарина представляла себя на месте Марии, что это она родила мальчика и к ней, обессиленной от родов, заглянули волхвы, посмотреть на спящего младенца. И взошла бы в его честь Вифлеемская звезда…

Правда, Катарина смутно представляла себе откуда берутся дети. Она пыталась расспрашивать кормилицу, но та отшучивалась, краснела и крестилась:

- Все узнаешь потом, моя милая Катарина. Принцессе из такой благородной семьи нельзя задавать такие вопросы.

А еще пять лет назад, сразу после свадьбы сестры Доротеи, вдруг, однажды, Катарина обнаружила кровь, неожиданно вылившуюся снизу из нее. Она страшно испугалась, ничего не понимая, а кормилица, наоборот, заулыбалась, обняла ее, поцеловала и шепнула.

- Это так и должно быть. Ты взрослеешь, моя принцесса. Теперь это будет повторяться чаще, чем раз в месяц. А вот когда этого не случиться, это будет означать, что у тебя появиться малыш.

Катарина ничего не поняла из того, что сказала ей тогда кормилица. Но кровотечения происходили с завидной регулярностью. Иногда они были немного болезненны и сопровождались чувством непонятной тяжести внизу живота, но в общем все проходило благополучно.

- А когда же и почему вдруг они прекратятся? – думала про себя Катарина. И вдруг ее осенило. – Это наверно когда на меня снизойдет Святой Дух, и я буду, как Мария – матерь Божья. – И эти мысли всегда она увязывала с Рождеством Христовым.

Катарина росла и с удивлением отмечала те изменения, что происходили и с ее телом. Когда-то она так завидовала Доротее, что та, выходя замуж за Кристиана, выглядела уже настоящей женщиной, а теперь и ее собственные груди с каждым годом увеличивались, твердели, наливались соком, как яблочки, (так называла их Марта, когда купала свою принцессу!) и портнихам приходилось перешивать ставшие тесными вдруг лифы ее платьев. Ее бедра тоже немного увеличились, и вся фигура внезапно потеряла некую мальчишескую угловатость, округлилась, а кожа стала упругой и чистой, вмиг избавившись от всяких прыщиков, что порой так раздражали Катарину, когда она смотрелась на себя в зеркало.

Но когда ей исполнилось семнадцать, ее уверенность в необходимости Святого Духа при рождении ребенка было поколебалась. Она случайно услышала, как герцогиня, ее матушка, распекала одну из своих служанок, которая, как поняла Катарина ждала ребенка. Принцесса собиралась было войти к матери, но, услышав шум в ее комнате, замерла возле чуть приоткрытой двери и стала прислушиваться. При этом мать допускала такие выражения, коих Катарина никогда от нее слышала. Из любопытства девушка решила подсмотреть в щелку, что ж там такое происходит.

- И с кем же ты путалась, дрянь? – визгливо покрикивала герцогиня. – Кто тебя обрюхатил? Кого ты пустила к себе под подол? Или всех подряд? Ты путаешься с ландскнехтами его светлости герцога? – Служанка, стоя на коленях, низко склонив голову, и лишь заливалась горестными слезами, не смея ответить на тот град вопросов, что обрушила на несчастную разъяренная герцогиня. – Убирайся с глаз моих прочь. Марта!

- Да, ваша светлость! – откликнулась кормилица.

- Ах, и Марта там! – поняла Катарина.

- Отведешь ее… сама знаешь. – приказала герцогиня. - Плод вытравить!