Проклятие Шалиона

Бетрис была полностью одета. Она была бледна и выглядела смертельно уставшей. Она позволила Кэсерилу сжать ее руки и прижалась лбом к его груди. Теплый запах ее волос всколыхнул его память и заставил вспомнить тот день в Валенде, когда он стоял рядом с ней в толпе в Храме. Единственное, что осталось в ней без изменения с того счастливого дня – это ее верность принцессе и своему долгу.

– Как принцесса? – спросил Кэсерил.

Бетрис подняла глаза, и в свете свечи он встретился с ней взглядом.

– Молится не переставая Дочери, – ответила она. – Со вчерашнего дня ничего не ела и не пила. Не знаю, где наши Боги, но, по-моему, они оставили нас.

– Сегодня я не смог убить Дондо. Просто не сумел подобраться.

– Я так и решила. А то мы все бы всё узнали.

– У меня есть еще одна попытка. Если это не сработает… утром я вернусь, и мы попробуем что-то придумать с вашим кинжалом. Но я хочу, чтобы вы знали вот что… Если утром я не приду, то, значит, все в порядке. А обо мне не волнуйтесь и не ищите меня.

– Но вы ведь не покидаете нас?

Руки Бетрис сжали плечи Кэсерила.

– Я никогда вас не покину.

– Я не понимаю.

– Ничего, потом… берегите Изелль. И не доверяйте канцлеру ди Джироналу. Никогда.

– Мне не нужно напоминать, – покачала головой Бетрис.

– Есть кое-что еще, – проговорил Кэсерил. – Мой друг Палли, марч ди Паллиар, знает, как меня предали после битв за Готоргет. Как мы с Дондо стали врагами, не имеет значения, но Изелль должна знать, что его старший брат намеренно вычеркнул меня из списка людей, которых должны были выкупить. Он предал меня и обрек на галеры и возможную смерть. Сомнений быть не может. Я видел список и узнал руку канцлера. Этим же почерком были написаны приказы, которые мне присылали в крепость.

Бетрис даже присвистнула.

– И ничего нельзя сделать? – спросила она.

– Сомневаюсь. Правда, если это доказать, добрая половина лордов откажется становиться под знамена канцлера. Может быть, этого будет даже достаточно, чтобы он свалился с тех высот, на которые забрался. А может быть, и нет. Пусть Изелль сохранит эту стрелу в своем колчане. Придет время, и она сможет ею выстрелить.

Кэсерил пристально посмотрел на Бетрис. Она подняла к нему свое бледное, словно из слоновой кости, лицо, на котором горели коралловые губы и глаза цвета черного дерева, глубокие, как океан, и он, неловко склонившись, поцеловал ее.

Она негромко охнула и тут же рассмеялась, после чего, прижав ладонь ко рту, сделала шаг назад.

– Простите… У вас борода… колется.

– Это вы меня простите… Палли… Палли станет вам достойным мужем. Он же вам нравится, так? Он человек верный. Как и вы. Передайте ему мои слова.

– Кэсерил! Что вы…

И тут из покоев принцессы раздался голос Нан ди Врит:

– Бетрис! Прошу вас, идите сюда!

Он должен со всеми расстаться и отказаться от всего на свете. Даже от сожалений. Поцеловав руку Бетрис, он вышел.



Как Кэсерил и ожидал, пробираться по крышам Зангры от главного здания к башне Фонзы стало для него настоящим испытанием. Дождь лил не переставая; луна время от времени выглядывала из-за облаков, но от ее мрачного, неясного света пользы было мало. Переступая босыми ногами по черепицам крыши, Кэсерил ощущал их липкий пронизывающий холод. Самым опасным оказался прыжок с главного здания на крышу круглой башни. Днем и в других обстоятельствах эти шесть футов было бы преодолеть легко, но ночью, в дождь – одно неверное движение, и смерть приняла бы его в свои объятья далеко внизу, на холодных камнях. К счастью, прыгать нужно было чуть вниз, а не вверх.

Перепрыгнув на крышу башни, Кэсерил, дрожа от напряжения и ловя губами холодный воздух, лег, уцепившись пальцами за липкую от влаги черепицу. Под мышкой у него злобно дергалась упакованная в сумку крыса. Одна черепица шаталась. Если она упадет вниз и разобьется о камни, то неизбежно привлечет внимание стражников. Кэсерил медленно пополз вперед, пока не добрался до широкой прорехи в поверхности крыши. Аккуратно перевалившись с живота на спину, он сел и, протянув ногу вниз, попытался нащупать хоть какую-нибудь твердую поверхность. Нога едва не провалилась в пустоту. Дождавшись, когда на несколько коротких мгновений на небо выплывет луна, он заглянул в дыру. Что-то темнело в нескольких футах от крыши. Но что это было? Пол? Или просто балка перекрытия? Где-то поблизости заворчала ворона.

Минут десять Кэсерил, балансируя, пытался на ощупь зажечь прихваченный из кабинета огарок свечи, оперируя огнивом и пучком трута. Он обжег пальцы, но свечу все-таки зажег и глянул вниз.

Да, это была балка, точнее – несколько балок, между которыми был положен настил. Вниз, в кромешную темноту, уходили оставленные строителями леса. Очевидно, после пожара рабочие стали укреплять камни стены, чтобы они не попадали на головы редким посетителям башни. Задержав дыхание, Кэсерил ступил босыми ногами на грубые, необработанные доски. Закрепив свечу между двумя досками, он достал и зажег от ее огня другую свечу, после чего вытащил из кармана хлеб и кинжал, отобранный у Бетрис. Огляделся.