Проклятие Шалиона

– Но… это возможно? – если человек достаточно смел, чтобы лечь под нож и хладнокровно подвергнуться такой операции… если эту мерзость можно вырезать быстро – как при ампутации… возможно ли физически избавиться от сверхъестественного, если оно облечено в плоть?

Роджерас покачал головой.

– Из руки или ноги – вероятно. Но это… вы же были солдатом и наверняка видели, что происходит с раненными в живот. Даже если вы переживете болевой шок от операции, вас через несколько дней убьет лихорадка, – голос доктора стал печальным. – Я пробовал такое трижды, и то лишь потому, что мои пациенты угрожали убить себя, если я не попытаюсь. Они все умерли. Я не посмею убить еще одного хорошего человека. Не мучайте себя мыслями о невозможном. Воспользуйтесь той жизнью, что вам еще осталась, и молитесь.

«Я молился, и вот к чему это привело…»

– Не говорите принцессе!

– Милорд, – твердо ответил врач, – я обязан.

– Но я тоже обязан… только не сейчас! Она не может уложить меня в постель! Я не должен оставлять ее одну! – в голосе Кэсерила послышалась паника.

Роджера поднял брови.

– Ваша верность делает вам честь, лорд Кэсерил. Но успокойтесь! Пока нет никакой необходимости укладывать вас в постель. Кроме того, занятие какими-нибудь несложными делами поможет вам отвлечься от тяжелых мыслей и подготовить вашу душу.

Кэсерил глубоко вздохнул и решил не объяснять Роджерасу, сколь легка его служба Дому Шалиона.

– Как вам кажется, долго ли еще я смогу выполнять мою работу?

– До тех пор, пока не решите, что больше не справляетесь, – строго ответил Роджерас. – Пока что вам нужно побольше отдыхать. Чаще, чем вы себе позволяете сейчас.

Кэсерил торопливо кивнул, выражая свое согласие с рекомендациями врача, пытаясь выглядеть одновременно и послушным, и энергичным.

– Есть еще кое-что важное, – добавил врач, потянувшись, словно собирался встать, но остался сидеть. – Я говорю об этом потому, что вы разумный человек и сможете понять.

– Да? – настороженно спросил Кэсерил.

– Перед вашей смертью – которая произойдет еще нескоро, надо надеяться – могу я просить у вас письменное разрешение на изъятие опухоли для моей коллекции?

– Вы коллекционируете подобные мерзости? – Кэсерил скривился. – Обычно люди собирают картины, старинное оружие или статуэтки из слоновой кости, – обида боролась в нем с любопытством и отвращением. – Хм… а как вы их храните?

– В банках со спиртом, – улыбнулся Роджерас; на щеках его вспыхнул слабый румянец смущения. – Знаю, что это звучит ужасно… но меня не оставляет надежда, что если я достаточно узнаю о них, то когда-нибудь пойму, как извлечь опухоль из человека, не убив его при этом.

– Если это только не кара богов, с которой мы не можем бороться.

– Мы боремся с гангреной, иногда путем ампутации. Мы боремся с воспалением челюстей, удаляя больные зубы. Мы боремся с лихорадкой, прикладывая холод и тепло и обеспечивая больному хороший уход. Любое лечение когда-то применялось впервые, – Роджерас замолчал. Через некоторое время он добавил: – Принцесса Исель относится к вам с несомненным уважением и теплотой.

Кэсерил, не зная, как ответить на это, сказал:

– Я служу ей с прошлой весны, она еще жила в Валенде. А когда-то давно я служил ее бабушке.

– Она не склонна к истерикам? Благородные женщины порой… – Роджерас пожал плечами, опасаясь, как бы слова его не прозвучали неуважительно.

– Нет, – должен был признать Кэсерил. – Никто из ее свиты этим не страдает. Совсем наоборот. Но, может, все же не следует говорить дамам столь прямо?.. Они будут потрясены…

– Нет, сказать нужно, – мягко возразил врач. И поднялся на ноги. – Как же иначе принцесса сможет принять верное решение, не обладая достаточными знаниями?

Точно в цель. Кэсерил смущенно последовал за дедикатом наверх.

Бетрис выглянула в коридор, как только услышала их приближающиеся шаги.

– С ним все будет в порядке? – спросила она Роджераса.

Роджерас поднял руку.

– Минутку, миледи.

Все вместе они вошли в гостиную, где Исель, напряженно выпрямившись в резном кресле и прижав ладони к коленям, ожидала их возвращения. Она ответила на глубокий поклон Роджераса коротким кивком. Кэсерилу не хотелось смотреть ей в лицо, но услышать, что скажет врач, – хотелось, и потому он опустился в спешно пододвинутое Бетрис кресло. Роджерас в присутствии принцессы остался стоять.

– Миледи, – обратился он к Исель, снова кланяясь ей, словно принося извинения за свое бессилие, – ваш секретарь страдает от опухоли в животе.

Исель взглянула на него с испугом. Лицо Бетрис побледнело и застыло. Наконец Исель проглотила комок в горле и проговорила:

– Но он… он ведь не умирает? Нет?

И со страхом посмотрела на Кэсерила. Роджерас отвечал туманно, решив, по-видимому, все же отказаться от прямоты:

– Смерть приходит ко всем по-разному. Сказать точно, сколько осталось жить лорду Кэсерилу, – это за пределами моих возможностей.

Он посмотрел в сторону и, поймав умоляющий взгляд Кэсерила, поспешно уточнил: