Проклятие Шалиона

Кэсерил мог поклясться, что ди Джиронал не притворяется – тот был совершенно выбит из колеи.

– Я? Нет! Я не имею влияния на Тейдеса, – и Кэсерил добавил: – Вы, похоже, тоже. Он постоянно был у вас на глазах в течение двух недель… и вы не заметили никаких намеков, что он собирается сотворить такое?

Ди Джиронал покачал головой.

– В защиту Тейдеса можно сказать, что он, судя по всему, был уверен, что этим как-то поможет рею. В том, что у него не хватило рассудительности, виноват его возраст, а в том, что не хватило знаний, – ну, тут вы оба с Орико сослужили и ему, и себе медвежью службу. Если бы он знал правду, он не клюнул бы с такой готовностью на ложь. Я посадил под арест его баосийскую охрану и проводил Тейдеса в его покои до… – «приказа рея» говорить явно не следовало, и Кэсерил сказал:

– …до вашего дальнейшего распоряжения.

Ди Джиронал выставил руку ладонью вперед.

– Погодите. Принц… он вчера уединялся с принцессой. Она не могла настроить его?

– Пять свидетелей скажут, что нет. Включая самого Тейдеса. Он даже не намекнул, о чем думает, – даже не намекнул. «А должен был, должен был, должен был…»

– Вы пользуетесь большим авторитетом у принцессы Исель, – обвиняюще проговорил ди Джиронал. – Думаете, я не знаю, кто подстрекал ее к неповиновению? Даже если я и не выясню причины ее столь странной к вам привязанности, я оборву эту связь!

– Да, – Кэсерил обнажил зубы. – Ди Джоал вчера попытался взять в руки нож. В следующий раз он попросит за свои услуги больше. За риск, знаете ли.

Глаза ди Джиронала сверкнули пониманием; Кэсерил глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Их взаимная враждебность могла вот-вот вырваться наружу. А Кэсерил в самую последнюю очередь желал внимания ди Джиронала к своей персоне.

– В любом случае здесь нет никакой тайны. Тейдес говорит, что ваш любезный братец Дондо перед смертью затевал устроить эту бойню вместе с ним.

Ди Джиронал отступил на шаг. Глаза его широко раскрылись. Он стиснул зубы.

Кэсерил продолжил:

– И вот что я очень хотел бы узнать – а вы скорее угадаете правильный ответ, нежели я, – знал ли Дондо, чем в действительности был для Орико зверинец?

Взгляд Ди Джиронал впился ему в лицо.

– А вы?

– Сейчас все в Зангре знают, ибо Орико ослеп и упал на пол как раз в тот момент, когда умирали его звери. Сара и ее фрейлины уложили его в постель и послали в храм за врачом, – этим ответом Кэсерил убил сразу двух зайцев – пресек дальнейшие расспросы и переключил внимание ди Джиронала на рея. Канцлер побледнел, развернулся и кинулся к воротам Зангра. Кэсерил отметил, что тот не спросил об Умегате. Стало быть, Мартоу знал о влиянии зверинца на рея; но понимал ли он механизм этого влияния?

«А ты?»

Кэсерил покачал головой и повернул в другую сторону – ему предстояла еще одна утомительная прогулка в город. Госпиталь Милосердия Матери храма Кардегосса занимал старый, переделанный из жилого дома особняк, переданный в качестве пожертвования благочестивой вдовой и располагавшийся недалеко от храмовой площади, на улице сразу за домом Матери. Кэсерил нашел Палли и Умегата на галерее второго этажа над внутренним двором. Комнату, где они находились, охраняли братья ди Гьюра. Они отсалютовали Кэсерилу и пропустили его внутрь.

Умегат без сознания лежал на кровати. Беловолосая женщина в зеленой одежде храмового врача, склонясь над ним, накладывала швы на рану. Ей помогала знакомая Кэсерилу невысокая пожилая женщина, чье зеленоватое свечение не имело никакого отношения к ее зеленому одеянию. Кэсерил видел этот свет с закрытыми глазами. Старший настоятель храма Кардегосса в пятицветной мантии беспокойно топтался рядом. Палли прислонился к стене, скрестив на груди руки; его лицо прояснилось при виде Кэсерила, и он оттолкнулся от стены.

– Ну как? – вполголоса спросил Кэсерил.

– Бедняга все еще холоден как лед, – прошептал Палли в ответ. – Думаю, ему хорошо досталось. А что у тебя?

Кэсерил рассказал и ему о том, как Орико почувствовал себя плохо и потерял сознание. Старший настоятель Менденаль подошел поближе, а лекарка оглянулась через плечо.

– Вам уже рассказали об этом, настоятель?

– О да. Я последую за посланным к Орико врачом, как только смогу.

Если беловолосую женщину и удивило, что настоятеля больше волнует судьба раненого грума, чем судьба впавшего в бессознательное состояние рея, она ничего не сказала, только слегка вздернула брови. Она наложила последний аккуратный шов и намочила ткань в тазике, чтобы смыть запекшуюся кровь с обритой вокруг раны головы. Затем вытерла руки, заглянула под веки Умегата и выпрямилась. Акушерка Матери собрала отрезанную левую косичку Умегата, затем перемыла лежавшие рядом медицинские инструменты и принадлежности.

Старший настоятель Менденаль крепко сцепил пальцы и спросил:

– Ну?

– Что ж, насколько я понимаю, череп не поврежден. Я оставлю рану открытой, чтобы сразу увидеть, если начнется кровотечение или воспаление. Больше ничего сказать не могу, пока он не придет в себя. Нужно только держать его в тепле и наблюдать.

– Когда он может очнуться?