Проклятие Шалиона

Он вздрогнул и вцепился в одеяло. Хотел было сесть, но передумал. С трудом расклеив тяжелые веки, Кэсерил моргал, пока глаза не привыкли к свету свечи. И наконец узнал голос.

– Палли! Ты жив! – попытался радостно крикнуть Кэсерил. Что ж, кажется, его даже можно было услышать. – Сколько времени? – Он снова решил сесть и уперся в постель локтем. Похоже, Кэсерил находился в спальне коменданта – скромной, просто обставленной комнате.

– До рассвета еще примерно час. Мы скакали всю ночь. Исель послала меня разыскать тебя. – Палли поднял руку со свечой повыше; из-за его плеча выглядывали встревоженные Бергон и Фойкс. – Демоны Бастарда, Кэс, на кого ты похож? Краше в гроб кладут!

– Это я уже слышал.

Кэсерил снова лег. Палли здесь… Палли здесь, и все хорошо. Он может спихнуть на него Бергона и все свое бремя, лежать и не вставать. Умереть в мире, покое и одиночестве, забрав с собой из этого мира Дондо.

– Возьми принца Бергона и его людей и отвези их к Исель. Оставь меня…

– Чтобы тебя нашли патрули ди Джиронала? Еще не хватало… я дорожу своим будущим положением при дворе. Исель хочет видеть тебя живым и невредимым в Тарионе!

– В Тарионе? Не в Валенде? – Он заморгал. – В безопасности? – Теперь он действительно собрался с силами и сел, потом встал на ноги и, тяжело осев на край кровати, потерял сознание.

Когда тьма рассеялась, Кэсерил увидел Бергона с округлившимися глазами, который поддерживал его за плечи.

– Опусти голову вниз и посиди, – посоветовал Палли.

Кэсерил послушно согнулся над своим терзаемым болью животом. Если Дондо навещал его прошлой ночью, то не застал дома. Призрак пинал его во сне несколько раз – по крайней мере так ему показалось. Пинал изнутри.

Бергон тихо сказал:

– Вчера, когда мы приехали, он ничего не ел. Он просто падал, и мы перенесли его в постель.

– Правильно. – Палли жестом что-то приказал Фойксу, тот кивнул и выскользнул за дверь.

– Тарион? – пробубнил Кэсерил себе в колени.

– Ага. Она улизнула от двухтысячной армии ди Джиронала. Улизнула! Ну, сначала ее дядя, ди Баосия, вывел своих людей и отправился домой. Эти идиоты дали ему уйти! После этого Исель пять дней кряду выезжала верхом покататься – каждый раз в сопровождении эскорта из всадников канцлера – и гоняла их так, что они были едва живы. Люди канцлера были совершенно уверены, что Исель попытается бежать с одной такой верховой прогулки. Так что когда она и леди Бетрис на шестой день отправились гулять пешком в сопровождении пожилой леди ди Хьюлтер, охранники позволили им пойти одним. Я ждал с двумя оседланными лошадьми и двумя женщинами наготове, которые обменялись плащами с Исель и Бетрис и вернулись вместо них с леди ди Хьюлтер. Мы скакали так быстро… Старая провинкара взялась покрывать побег внучки и заявила, что Исель больна и находится в покоях матери. Держу пари, принцесса была уже в безопасности в Тарионе, прежде чем в Валенде стало известно о ее побеге. Но, пятеро богов, как скачут эти девушки! Шестьдесят миль по бездорожью, от заката до рассвета, при полной луне! И только один раз сменив лошадей!

– Девушки? – переспросил Кэсерил. – Леди Бетрис тоже в Тарионе?

– О да. Они обе щебетали как птички, когда я уезжал. Я даже почувствовал себя стариком.

Кэсерил стрельнул глазами в Палли, который был на пять лет моложе его, и не ответил на эту фразу.

– А сьер ди Феррей… провинкара, леди Иста?

Палли посерьезнел.

– Остаются заложниками в Валенде. Знаешь, они все убеждали девушек ехать.

– Да.

Фойкс принес на подносе миску с бобовой похлебкой, горячей и ароматной, а Бергон собственноручно поправил подушки и помог Кэсерилу устроиться поудобнее. Кэсерил думал, что голоден как волк, но нашел в себе силы проглотить только несколько ложек. Палли мудро рассудил, что ехать лучше в темноте, пока не взошло солнце, чтобы в сумерках не могли рассмотреть, сколько их скачет. Кэсерил посопротивлялся для порядка, но потом позволил Фойксу помочь ему одеться. Его страшила перспектива снова оказаться в седле.

Во дворе их ожидал эскорт – дюжина людей из ордена Дочери, приехавших с Палли из Тариона. Между седлами двух лошадей были прикреплены носилки. Кэсерил поначалу возмутился и с негодованием отверг предложение взгромоздиться на них и ехать лежа, но затем поддался на уговоры и убедительные доводы Бергона. Кавалькада тронулась в путь в серой предрассветной дымке. На разбитых окольных дорогах и узких петляющих тропках носилки немилосердно трясло и качало. Через полчаса Кэсерил запросил пощады, решив все-таки пересесть на лошадь. Кто-то догадался захватить с собой для этой цели спокойного, с легкой поступью иноходца; Кэсерил вцепился в луку седла, решительно настроившись выдержать весь этот убийственный путь в обход Валенды с войсками ди Джиронала и далее дорогу на Тарион, которая обещала быть получше.

Днем они спустились с поросшего лесом склона холма на открытое место, и Палли поехал рядом с другом, время от времени бросая на него любопытные изучающие взгляды. Наконец он спросил:

– Говорят, ты творил какие-то чудеса с мулами?