Проклятие Шалиона

Он не просил ничего, только бы увидеть завершение того, что начал: свадьбу Исель и надежное убежище для Бетрис. Если боги даруют ему исполнение этих двух желаний, он может уйти спокойно.

«Я устал».

Они вошли в ворота Тариона – столицы провинции Баосия – через час после заката. Любопытные горожане выглядывали из окон посмотреть на процессию, торопились на балконы, чтобы получше рассмотреть гостей, многие шли рядом, освещая путь факелами. Женщины бросали цветы, которые ибранские спутники Бергона после первоначального замешательства стали ловить на ходу, чему немало способствовала меткость бросавших. Юные лорды посылали в ответ воздушные поцелуи, вызывавшие среди горожанок перешептывание и хихиканье, особенно на балконах. Неподалеку от центра города Бергон и его друзья, сопровождаемые Палли, свернули к дворцу богатого и влиятельного марча ди Уэста – одного из главных советников и соратников провинкара и, что не было простым совпадением, его шурина. А баосийские гвардейцы пронесли носилки Кэсерила в ворота нового, недавно выстроенного дворца провинкара, расположенного вблизи от крепости, которую разрушило время. Прижимая к себе бесценные седельные сумки, содержавшие будущее двух государств, Кэсерил прошел за управляющим в теплую спальню с весело пляшущим в камине огнем. Горело множество светильников, гостя поджидали двое слуг, готовая ванна, обилие горячей воды, мыло, ножницы и полотенца. Третий слуга принес на подносе мягкий белый сыр, фруктовые пирожные и горячий травяной чай. Кто-то, явно не понадеявшись на гардероб Кэсерила, положил на кровать смену одежды – траурный костюм, белье, серебряный, украшенный аметистами пояс. Превращение измученного дорогой странника в элегантного придворного заняло не более двадцати минут.

Из потертой сумки Кэсерил достал завернутый в шелк, а сверху для надежности в промасленную ткань пакет и проверил, не испачкан ли тот в крови и грязи. Затем освободил пакет от грубой верхней обертки и, убедившись, что шелк тоже чист, зажал документы под мышкой. Управляющий провел Кэсерила через двор, где при свете факелов рабочие укладывали последние каменные плиты, в соседнее здание. Они прошли через анфиладу комнат и оказались наконец в просторном зале с украшенными гобеленами стенами. Железные канделябры искусной работы высотой в человеческий рост, с пятью светильниками каждый, излучали теплое сияние. Исель сидела в большом резном кресле у дальней стены, рядом с Бетрис и провинкаром – все в траурных одеждах. Когда Кэсерил вошел, они посмотрели на него – женщины с жадным нетерпением, провинкар со смешанным выражением спокойствия и настороженности на лице.

Дядя Исель, будучи скорее плотным, чем худым, среднего роста, только слегка напоминал свою младшую сестру Исту. Общим у них был тусклый цвет уже изрядно поседевших волос. Рядом с ди Баосия Кэсерил увидел тучного мужчину – вероятно, секретаря – и пожилого настоятеля храма Тариона в пятицветной мантии. Кэсерил с надеждой взглянул на него, пытаясь увидеть свет или искры ауры, но это был обычный священник.

Темное облако обволакивало Исель все таким же плотным одеялом, но движение в нем было теперь более вялым.

«Милостью леди, недолго тебе осталось клубиться!»

– Добро пожаловать домой, кастиллар, – сказала Исель. Официальное обращение весьма смягчали нежность в ее голосе и забота в глазах.

Кэсерил осенил себя кинтарианским священным знаком.

– Пятеро богов, принцесса, все хорошо.

– Договор при вас? – спросил ди Баосия, не отводя глаз от пакета при Кэсериле, и нетерпеливо протянул руку. – На советах было множество споров и волнений по поводу этих соглашений.

Кэсерил улыбнулся и, пройдя мимо провинкара, опустился на одно колено перед Исель, стараясь не застонать от боли и не упасть. Он коснулся губами ее ладоней и вложил в руки принцессы – в ее собственные руки – пакет с документами.

– Все как вы приказали.

Во взгляде ее засветилась признательность.

– Я благодарю вас, Кэсерил. – Она стрельнула глазами в секретаря дяди. – Принесите, пожалуйста, кресло для моего посла. Он проделал долгий и трудный путь, – и начала разворачивать шелк.

Секретарь принес мягкое кресло с шерстяной обивкой. Кэсерил выдавил из себя благодарную улыбку, не зная, как теперь подняться с колена. К его смущению, с одной стороны к нему подошла Бетрис, а с другой, замешкавшись на мгновение, поспешил настоятель. Поддерживая под руки, они подняли его и усадили в кресло. Черные глаза Бетрис изучающе взглянули на него, ненадолго задержались со страхом на животе, где таилась опухоль, но сейчас она могла только ободряюще улыбнуться ему.

Исель внимательно читала брачный договор и не видела, как Кэсерил садился в кресло. Он смотрел на нее и ждал. Прочитав одну страницу, принцесса передавала исписанный ровным каллиграфическим почерком и заверенный печатью лист дальше, своему дяде, нетерпеливо переминавшемуся с ноги на ногу, который, в свою очередь, отдавал его по прочтении настоятелю, а тот уже – секретарю. Секретарь, пробежав текст глазами, складывал листы в нужном порядке.