Проклятие Шалиона

Он сполз с лошади на землю кулем, словно его тело было вырублено из единого куска дерева. Ферда и Фойкс вдвоем поддерживали его, пока Кэсерил, неуклюже переставляя ноги, ковылял по двору поста. Братья привели его в скромную комнату с ярко пылавшим в каменном очаге огнем. Простой сосновый стол был наспех освобожден от чьей-то партии в карты. Дедикат, комендант поста – старший представитель Дочери здесь, – заторопился к ним навстречу; похоже, их ждали. Дедикат неуверенно глянул на ди Тажиля и ди Соулда, затем повернулся к Бергону – все они от самой границы в целях безопасности путешествовали в одежде грумов. Комендант смутился и рассыпался в извинениях, когда ему представили принца, и отправил лейтенанта за едой и питьем для высоких гостей.

Кэсерил сидел за столом в мягком кресле – великое блаженство после седла! – а комната безостановочно вращалась вокруг него. Он начинал чувствовать такое же отвращение к лошадям, как и к кораблям. Голова у него была как будто набита ватой, а тело, казалось, не могло и пошевельнуться. Он перебил обмен любезностями, хрипло прокаркав:

– Есть что-нибудь из Валенды? Какие-то новости об Исель?

Ферда вложил в его руку стакан с разбавленным вином, и Кэсерил выпил одним глотком сразу половину.

Комендант понимающе закивал, поджал губы.

– Канцлер ди Джиронал на прошлой неделе прислал в город еще тысячу человек. Другая тысяча разбила лагерь у реки. Они патрулируют окрестности, разыскивая вас. Дважды заезжали сюда. Валенда – в руках ди Джиронала.

– Здесь нет никого из людей провинкара ди Баосия?

– Есть два отряда, но силы канцлера во много раз превосходят их по численности. Во время похорон принца Тейдеса никто не стал бы ввязываться в бой, и после они уже не осмелились.

– Вы получали известия от марча ди Паллиара?

– Обычно он привозил письма, но вот уже пять дней, как у нас нет никаких сведений о принцессе. Ходят слухи, что она очень больна и никого не принимает.

Глаза Бергона тревожно расширились. Кэсерил потер ноющие виски.

– Больна? Исель? Ну… может быть… А может, этот слух распускают нарочно…

Неужто его письма попали в чужие руки? Он опасался, что им придется либо похитить Исель из Валенды, либо освободить силой оружия. Желательно первое. Он не продумал, что делать, если Исель будет настолько больна, что не сможет, к примеру, ехать верхом, когда это понадобится.

В его затуманенную голову пришла безумная мысль – может, Бергон как-нибудь проберется к ней по крышам и балконам, подобно романтическому любовнику. Но нет. Ночь тайной любви может разрушить проклятие, отправить его из этого мира обратно к богам, но вот какое чудо избавит от двух тысяч очень даже реальных солдат?

– Орико жив? – спросил он наконец.

– Да, насколько нам известно.

– Сегодня мы уже ничего не сделаем. – Он не стал бы доверять ни единому плану из тех, которые мог сейчас придумать его измученный мозг. – Завтра Фойкс, Ферда и я отправимся в Валенду пешком, под видом бродяг. Если по дороге мы столкнемся с какими-то трудностями, повернем в Тарион, к провинкару ди Баосия, и вместе придумаем новый план.

– Вы сможете идти, милорд? – спросил Фойкс с сомнением в голосе.

В данный момент Кэсерил не был уверен, что сможет даже стоять. Он беспомощно взглянул на Фойкса, усталого, но жизнерадостного, даже скорее розового, чем серого, после многих дней в седле. Молодость. Да…

– К завтрашнему дню смогу. – Он потер лицо. – Люди ди Джиронала понимают, что они не телохранители, а тюремщики? Что их фактически толкают на государственную измену, покушаясь на права законной наследницы?

Дедикат откинулся на спинку стула и развел руками.

– Слухи разрастаются как снежный ком. Все говорят, что принцесса отправила посланца в Ибру договориться о браке с новым наследником. – Он поклонился Бергону, принося свои извинения.

Вот такая секретная миссия. Кэсерил прикинул возможные политические партии и альянсы в Шалионе: Исель и Орико против ди Джиронала – чудесно, Исель против ди Джиронала и Орико… крайне опасно.

– Эту новость принимают по-разному, – продолжал комендант. – Леди одобряют, им мерещится романтическая история, поскольку говорят, что принц Бергон отважен и красив. Более пессимистично настроенные головы опасаются, что Исель может продать Шалион Лису, так как она… э-э… юна и неопытна.

«Другими словами, глупа и легкомысленна. Пессимистам предстоит еще многое узнать».

Губы Кэсерила растянулись в холодной усмешке.

– Нет, – пробормотал он. – Этого мы не сделали.

Он вдруг понял, что обращается к своим коленям, лоб как-то незаметно для него уткнулся в стол. Примерно через минуту голос Бергона тихо прошептал Кэсерилу на ухо:

– Кэс? Ты не спишь?

– М-м…

– Не хотите ли лечь в постель, милорд? – после еще одной паузы спросил дедикат.

– М-м…

Он слабо застонал, когда сильные руки подхватили его и поставили на ноги. Ферда и Фойкс… ведут куда-то. О, какая жестокость. Стол был такой мягкий… Кэсерил не помнил, как очутился в постели.

Кто-то тряс его за плечо.

Омерзительно радостный голос орал в ухо:

– Вставай! Пора в путь, Капитан Солнце!