Проклятие Шалиона

– Э-э… – Умегат откинулся назад и сложил ладони вместе. – Самый простой путь снять… э-э… благословение – это ваша смерть. Тогда ваша душа освободится от материального тела, и демон сможет улететь к Бастарду с обеими душами.

Холодная волна окатила Кэсерила, когда он вспомнил, что едва не упал с крыши прошлой ночью из-за спазмов в животе. Убежище от пьяного страха он нашел в спокойной иронии. И сказал, вздохнув:

– О, замечательно. А вы не можете предложить иной способ лечения, доктор?

Губы Умегата скривились, он задумчиво пошевелил пальцами.

– С другой стороны, пропадет ли благословение, если леди уберет свою руку? – Он раскрыл руки, словно выпуская птицу. – Тогда, наверное, демон немедленно закончит свое дело. У него нет выбора – демоны не обладают свободной волей. Вы не можете спорить или убеждать его. С ними вообще бесполезно разговаривать.

– Вы хотите сказать, что я могу умереть в любой момент?

– Да. Это как-то отличается от вашей вчерашней жизни? – Умегат склонил голову набок.

Кэсерил фыркнул. И раньше было довольно неуютно, но все же не так, как сейчас. Похоже, Умегат – весьма смышленый святой. Этого Кэсерил никак не ожидал. Встречался ли он со святыми раньше?

«Откуда мне знать? Я же столько времени не замечал и этого человека».

В голосе Умегата появилось любопытство ученого:

– На самом деле это могло бы ответить на вопрос, который мучает меня многие годы: в подчинении у Бастарда целый отряд или всего один демон? Если все случаи смертельной магии в мире прекратятся на то время, что демон заключен внутри вас, то это будет доказательством уникальности этой священной силы.

Резкий смех сорвался с губ Кэсерила.

– Хоть чем-то послужу на благо кинтарианской теологии! О господи, Умегат… что же мне делать? У меня в семье никогда не было ни безумцев, ни осененных благодатью. Я не гожусь для такого. Я не святой!

Умегат раскрыл было рот, потом снова закрыл. И сказал наконец:

– Человек ко всему привыкает. Сноровка приходит с опытом. Поначалу я тоже был не очень счастлив, но потом втянулся. На сегодняшний день я бы лично посоветовал вам напиться и лечь спать.

– Чтобы проснуться завтра мучимым и демоном, и похмельем? – Хотя Кэсерил представить не мог, что ему вообще удастся лечь и уснуть при таких обстоятельствах.

– Ну, мне это когда-то помогло. Похмелье – недорогая цена за то, чтобы оказаться обездвиженным на какое-то время и не натворить глупостей. – Умегат отвел взгляд. – Боги не совершают чудес ради нас, они действуют, исходя из своих целей и желаний. Если кто-то становится их инструментом, на это есть высшие причины, а вы – инструмент. И довольно ценный.

Пока Кэсерил безуспешно пытался разобраться, Умегат вновь налил вина в его чашку. Кэсерил уже не сопротивлялся.

Через час или немногим позже два грума направляли его нетвердые шаги по мокрым булыжникам двора, потом по лестнице – в его спальню, где и уложили совершенно безвольное тело в кровать. Кэсерил не помнил точно, когда именно ему удалось улизнуть из плена своего изнемогшего сознания, но никогда он еще не был так рад сделать это.

Глава 14

Кэсерил оценил вино Умегата по заслугам – первую половину следующего утра он провел, моля о смерти, а не страшась ее. Он понял, что муки похмелья подходят к концу, когда страх начал одерживать верх.

Он обнаружил в своем сердце легкое сожаление о собственной потерянной жизни. Он повидал значительно больше, чем практически любой человек из окружавших его; у него были возможности, хотя – боги знают – использовал он очень мало из них. Размышляя обо всем этом, он кутался в одеяла и с удивлением пришел к выводу, что больше всего боится оставить свою работу незавершенной.

Страх, на который у него не было времени, пока он охотился на Дондо, теперь не отпускал. Кто позаботится о его подопечных? Кто будет оберегать их, если он сейчас умрет? Кому он может их доверить? Бетрис, возможно, обретет защиту, выйдя замуж за такого надежного человек, как марч ди Паллиар. Но Исель? Ее бабушка и мать – слишком слабы и далеки, Тейдес – слишком юн, Орико же полностью подчинен канцлеру. Для Исель не было надежной защиты, пока она не покинет этот проклятый двор.

Новый спазм привлек его внимание к персональному маленькому аду в животе; Кэсерил тревожно уставился на свои одеяла. Как долго будут продолжаться эти муки? Сегодня утром из него вышло меньше крови, чем вчера. Моргая, он окинул взглядом освещенную послеполуденным солнцем комнату. Боковым зрением Кэсерил все еще видел странные галлюцинации – бледные мутные пятна, – появление которых отнес было за счет обильного возлияния накануне. Может, это симптом не опьянения, а чего-то иного?

Раздался короткий стук. Кэсерил выбрался из своего теплого убежища и, слегка согнувшись и держась рукой за живот, подошел к двери и отпер ее. Умегат, держа перед собой запечатанный кувшин, пожелал ему доброго дня и, войдя в комнату, запер дверь за собой. Он все еще испускал сияние – увы, вчерашний день вовсе не был странным ночным кошмаром.

– Вот это да! – Грум изумленно огляделся и замахал рукой. – Прочь! Кыш! Кыш-ш!