Проклятие Синь-камня: книжка о потерянной любви

— Я тоже не хочу, никто не хочет, — отозвался старец. — Но, отличные делишки, — ты встал и пошёл! Мы вместе с Господом превозмогли твою самую страшную хворь. Возьми у меня мазь для спины, и ступай скорее домой. Ступай своими ногами! Выбрось костыли, и не забудь по дороге зайти в храм.

Выбираясь из жилища Изота, юноша столкнулся в дверях с какой-то недовольной женщиной. «Наверное, это и есть несчастная жертва подгоревшей еды», — предположил юноша, и расхохотался от великого облегчения.

* * *

Вскоре старец Изот сам появился в доме купца, но не навестил Мартина, а заперся с хозяевами. Потом, уже наедине, супруги громко кричали друг на друга и что-то били. Разобрать слов за толстыми стенами юноша не мог, но спор проходил очень бурно.

Утром выздоравливающего поджидал в столовой Юда:

— Сядь, есть разговор. Как ты себя чувствуешь?

Мартин повалился на стул, зажав между коленями свою новую подругу — клюку. Хромота не исчезла, новые зубы не выросли, шрамы не расправились, но появилась уверенность, что вскоре он перестанет быть для купца обузой и нахлебником.

— Вижу, тебе много лучше, — ответил сам себе хозяин дома. — И вот что, парень. Ты должен знать, что за последний год мы потратили на тебя прорву денег. На выкуп у генерала Сенявина, на взятки капитану Путилову и полковому лекарю, Изот-старец тоже небесплатно работает…

— Я не просил вас об этом. Но благодарен за всё, — гордо ответил Мартин, предвкушая завершение заговора неизвестности. — Без этого я давно был бы мёртв. Теперь же я иду на поправку, и готов отработать всё до последней копейки.

— Вот это дело, — обрадовался купец. — Скажу без предисловий и откровенно: семья сейчас очень нуждается в твоей помощи.

— Семья? В нашу первую встречу на большой дороге вы говорили, что расскажете в Зарайске о моей семье. Но я уже почти полгода в вашем доме, и до сих пор не слышал ничего, кроме туманных намёков об отце.

— Мартин, мы и есть твоя семья. Глашенька — твоя старшая сестра, дочь Иева.

«Какая жуть», — подумал Мартин, вспомнив, как пялился на Аглаю. А вслух сказал:

— То есть получается — вы мой зять?

— Получается. И мне нужно, чтобы ты срочно порешил одного человека.

Глава двенадцатая. Глашенька

Октября 16 дня 1728 года, Ильинская слободка Зарайска

На что можно пойти ради спасения своего таланта? И что есть судьба? Можно ли считать доблестью любую попытку изменить собственное предназначение? И где грань, отделяющая противостояние року от глупого упрямства? Вот если ромашка мечтает стать дубом — это здоровые амбиции или извращённые мечты? И что делать, если нельзя, но очень хочется? Ведь с одной стороны — Бог наградил нас волей поступать сообразно своим мозгам. А с другой — прав мудрец, сказавший: «Что бы ты ни совершил, всё равно будешь об этом жалеть».

С помощью своего мистического таланта Мартину следовало умертвить вдового купца Чёрной слободы Кондратия Дмитриева — злейшего врага Юды. Этот Кондратий первым измыслил извести своего конкурента, и давно начал воплощать злокозненный план. Прошлой зимой Юда едва не утонул в Осетре, провалившись под лёд в самом надёжном месте. До этого, осенью, у его кибитки на полном скаку отлетело колесо. А ещё раньше — ильинский купец две недели мучился кровавым поносом, отравившись снедью с ярмарки. В общем, заговор был налицо.

Всего пару лет назад Юда и Кондратий были приятелями, и на паях построили фабрику в селе Клишине. А потом разругались (разумеется, из-за бабы), и теперь делили добро. Делили до подкладывания дохлых мышей в производственные помещения и до спаивания приписных крестьян. В конце концов Кондратий минувшим летом перекупил приказчика Юды, и у того всё пошло наперекосяк. Выяснилось, что раскрытие торговых связей перед конкурентом — худшее, что может случиться с купцом. Само собой, после неприятностей с женщинами.

Вообще-то Мартин твёрдо решил для себя, что с него хватит убийств. Но отказывать своему благодетелю в такой малости как смерть злейшего врага, сходу было глупо. Поэтому через несколько дней юноша испросил разрешения сходить в Чёрную слободу37 и взглянуть на будущую жертву хотя бы издалека. Юда отпускать не хотел (опять куда-нибудь влезешь), но Глашенька сказала: «Ладно».

Слобода находилась недалеко, но душегуб лишь недавно заново научился переставлять ноги. Поэтому его подвезли до Благовещенского храма. От могильного кургана нужно было возвращаться назад, к Монастырке. Но юноша не знал дороги, и заплутал.

— Добрый человек, скажи, где здесь дом купца Кондратия Дмитриева? — обратился парень к дядьке с помятым лицом, который стоял на улице и кого-то ждал.

— Так я и есть Кондратий Дмитриев, — радостно отвечал дядька. — А ты, наверное, Мартин Иевлев? Заходи, гостем будешь.